Конец света. Русский вариант - [39]

 С психотерапевтами тоже всё ясно: они ничем не отличаются от психов. А тех, как известно, ничем не напугать, кроме их собственных заморочек. И если сумасшедшие в тот день слонялись бы по улицам и по пляжам, они тоже не боялись бы, а, глядишь, и договорились бы с этими глазастыми инопланетянами или с кем там ещё, пёс их всех разберет. Но, слава богу, в последнее время психов в общественных местах стало куда меньше, а то ведь ещё лет десять назад, когда все психушки от нищеты позакрывали, из дома выйти было страшно.

 Не напугались и дети. Не было у них и проблем с тем, чтобы отвести глаза от жуткого зрелища. Они их просто и не пытались отвести, потому что жутким его совершенно не считали. Напротив, многие детки смотрели на происходящее с большим интересом и даже удовольствием. Умницы досмотрели все до самого конца и увидели то, чего не смог рассмотреть ни один из взрослых.

 Девочка Дашенька десяти лет из Балдейки рассмотрела, что перед тем, как небо свернулось, дедушки дружно встали, взяли свои стулья и совершенно спокойно, по очереди, удалились в ту самую белую дверь. А последний вынул большой ключ из замка и притворил за собой дверь так плотно, что та просто слилась с небом.

 А увлекающийся зоологией мальчик Вася из Добрых Пчёл не только до мельчайших подробностей запомнил то, как выглядели диковинные цветные животные, но увидел и ещё одно, белое, теряющееся на фоне белых же старичков. Пушистое животное больше всего напомнило Васе барашка, но с семью глазами и семью рогами. Это было нетипично для млекопитающего, и поэтому Вася многократно пересчитал и рога, и глаза.

 Но самое большое впечатление на мальчика произвело то, что барашек был раненый, и из его груди струйкой текла кровь. Вася уже пару лет был членом Общества защиты животных и очень сожалел потом, что барашек не встретился ему на земле, тогда он смог бы взять его к себе домой и залечить его рану.

 Другой вал сообщений был посвящен тому, что произошло с некоторыми зрителями после Ильина дня. Козявкинская пенсионерка Агриппина Ивановна Персова, семидесяти лет от роду, через день после случившегося внезапно почувствовала непреодолимую тягу к бельканто и запела невероятным по высоте и красоте колоратурным сопрано. Специалисты утверждали, что старухе Персовой теперь прямая дорога на оперную сцену, потому что такого голоса не слышал никто, с тех пор как появились граммофонные записи, и что так могут петь разве что ангелы, музы или гурии.

 И совсем скоро, после того как пенсионерка освоит азы нотной грамоты и пройдет небольшой внешний тюнинг, ценители будут осчастливлены лицезрением ее на подмостках лучших театров мира. Пока же голос Агриппины Ивановны признан природным эталоном и образцом, и особо отмечено, что никакие постановки голоса, никакие упражнения, равно как и никакие музыкальные технологии не могут создать ничего не только превосходящего, но и подобного.

  А сорокалетний грузчик Зяма Манькин открыл в себе дар перемножать и делить числа с любым количеством знаков, извлекать квадратные и кубические корни из чего угодно, вычислять синусы и косинусы точнее компьютера. Больше всех этому удивился сам талант, ведь до этого он умел считать только деньги, и именно из-за колов по математике пару раз оставался в школе на второй год. Ему прочили невероятную научную славу сразу после того, как он научится грамотно писать, – пусть нахальный Перельман не зазнается, найдутся в нашем богатом на людей отечестве математические гении и с более подходящими фамилиями.

 В многочисленных интервью новое математическое светило говорило, что его незначительные умения – следствие того, что разверзнутое небо приоткрыло перед ним мировую гармонию, которая, прав Пифагор, молодцы каббалисты, выражается исключительно и только посредством чисел как метафизической основы мироздания. Что же касается умения писать, то это ерунда, это дело мелкое. Он освоит его, как только переименует буквы алфавита в числа от одного до тридцати трех и выявит скрытые пока от поверхностного мышления филологов числовые закономерности грамматики и словесности. Себя же Зиновий Манькин уподоблял маленькому мальчику, стоящему на берегу бесконечного океана, именуемого Истиной, и жадно ловящему сладостные брызги, доносимые до него ветром познания.

 Бухгалтер Абстол Хубибеев обнаружил в себе внутреннее зрение. Сводилось оно к тому, что видел он вполне отчетливо то, что происходит внутри других людей. Причем не эфемерные мысли, намерения или мечты, а вполне реальное содержимое желудков, движение жидкостей и соков, работу различных физиологических систем и функционирование органов. Способность эту проверить было очень легко, и многие проверяли, спрашивая, что они только что съели и выпили. Позже это подтвердили и во многих диагностических центрах, и всякий раз видевший насквозь бухгалтер успешно соревновался с самой современной аппаратурой, точно называя пол будущего ребенка или количество камней в желчном пузыре.

 Попытки же разглядеть более тонкие материи, вроде человеческих желаний, успехом, увы, не увенчались. Но и уже подтвержденные способности гражданина Хубибеева гарантировали ему востребованность в будущем и приличный постоянный доход. Такое положение дел очень обрадовало и его самого, и его многочисленную семью, которую слава и прибыль мужа и отца вполне примиряли с тем, что он постоянно наблюдает за тем, как его близкие функционируют.