Конец света. Русский вариант - [10]
И Ариадна все проверила, потом ещё и ещё – снова выходило, что кто-то собирается изображать, симулировать конец света. Немного подумав, она решила, что всё хорошо. Раз это репетиция, раз всего-навсего иллюзия, то это замечательно, это просто превосходно, потому что в этом случае само ужасное действие не свершится.
Для нее же самой этот год обещал стать недурным и безо всяких прогнозов, потому что заказы падали, как метеоритный дождь, как вот этот последний снег, просто стеной. Если дело так пойдет и дальше, она, пожалуй, ни на какие Мальдивы не поедет, а просто купит себе скромный особнячок на Адриатике. Ариадна на Адриатике – звучит как скороговорка, а скороговорки она очень любила.
Ариадна уже почти допила замечательный чай, как зазвонил телефон.
– Как поживаешь, Адская?
Это был Серафим, ее университетский друг, пожалуй, единственный друг.
– Сижу, пью чай, ангел мой.
– Ты как тот китаец из анекдота, детка. Слушай, я от скуки песенку сочинил, мартовскую. Сумерки.
И он спел:
Пел он славно, за окном уютно смеркалось, и Ариадна заслушалась.
– Очень мило, дорогой. Это про нас с тобой. А кто Шляпник?
Они поболтали ещё минут десять и договорились о встрече. Ариадна вымыла чашку и подошла к окну.
Только что выпавший мокрый снег был не белым, даже не молочным, – сливочным. И по этим свежайшим вязким сливкам вяло бежала большая чёрная собака. Женщина подумала, что чёрный длинноносый пёс на белом снегу очень напоминает ворону. Псина остановилась, подняла морду, посмотрела женщине прямо в глаза, задрала лапу, вызывающе пописала на ножку фигурной скамьи и, не торопясь, потрусила дальше.
Глава 3. Всемирный день здоровья: бурлеск
А к весне что-то стало происходить. Оно, собственно, и раньше происходило, но было каким-то всеобщим, глобальным каким-то, всемирным и планетарным, а значит, совершенно не впечатляющим конкретного, отдельно взятого обывателя.
Потому что одно дело – когда природа злобным псом срывается с цепи и бросается на цивилизацию ураганами, тайфунами и землетрясениями, то принося летний снег в Европу, то превращая Сибирь в Сахару, то смывая целые американские штаты и японские города. И совсем другое дело – когда лично ты отправился порыбачить всласть на родной Дон, а вместо долгожданного ерша выловил негаданного крокодила.
Или решил побаловать себя в летнюю жару купанием в милой сердцу Великой Реке и стоял себе по пояс в желтенькой водичке, радовался прохладе, с удовольствием разглядывая кружащих вокруг мальков, а очнулся в больнице и там узнал, что это были пираньи.
Тут уж всякому станет ясно: непорядок в природе, и большой непорядок! И этим вечно орущим зеленым нужно не малиновой краской песцовые шубы обливать, не магазины с крокодиловыми туфлями и жирафьими саквояжами громить, а следить, чтобы всякие там анаконды по московским подъездам не шастали, а жили бы там, где им, анакондам, полагается вместе с неподобающими нашим мирным краям крокодилами и злобными иноземными мальками.
Печально, когда то и дело падают самолёты, постоянно сходят с рельсов поезда, слишком часто тонут теплоходы, все время переворачиваются туристические автобусы. Но осознать изъяны транспортной системы куда легче, когда видишь в окно собственной кухни, как соседская девица битый час не может въехать в просторный гараж. Или когда пытаешься понять, чем именно ведет маршрутку водитель, который одновременно считает деньги, отрывает билеты, курит, разговаривает по телефону, пьет чай и лается с пассажирами из-за того, что совсем не знает маршрута.
Плохо, когда бесится рынок. Но ведь тот, кто теряет на этом миллиарды, сам виноват: игра – она и есть игра, до добра не доведет, играешь ли ты в очко или на понижение котировок нефти. Приличного же человека мировые экономические неурядицы начинают волновать лишь постольку, поскольку обнаруживает он, что любимое им пиво стало стоить дороже на целый рубль, а свой рубль – он куда ближе чужих миллиардов. Да и вообще, скажите на милость, почему все эти проигравшиеся на заморской бирже должны решать свои собственные иностранные проблемы за наш личный отечественный счет? Да ещё и мешать нам пить на свои кровные, безо всяких игр заработанные то, что нам заблагорассудится?
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.
Макс фон дер Грюн — известный западногерманский писатель. В центре его романа — потерявший работу каменщик Лотар Штайнгрубер, его семья и друзья. Они борются против мошенников-предпринимателей, против обюрократившихся деятелей социал-демократической партии, разоблачают явных и тайных неонацистов. Герои испытывают острое чувство несовместимости истинно человеческих устремлений с нормами «общества потребления».
Проза Азада Авликулова привлекает прежде всего страстной приверженностью к проблематике сегодняшнего дня. Журналист районной газеты, часто выступавший с критическими материалами, назначается директором совхоза. О том, какую перестройку он ведет в хозяйстве, о борьбе с приписками и очковтирательством, о тех, кто стал помогать ему, видя в деятельности нового директора пути подъема экономики и культуры совхоза — роман «Год змеи».Не менее актуальны роман «Ночь перед закатом» и две повести, вошедшие в книгу.
Ростислав Борисович Евдокимов (1950—2011) литератор, историк, политический и общественный деятель, член ПЕН-клуба, политзаключённый (1982—1987). В книге представлены его проза, мемуары, в которых рассказывается о последних политических лагерях СССР, статьи на различные темы. Кроме того, в книге помещены работы Евдокимова по истории, которые написаны для широкого круга читателей, в т.ч. для юношества.
Я и сам до конца не знаю, о чем эта книга. Но мне очень хочется верить, что она не про алкоголь. Тем более хочется верить, что она совсем не про общепит. Мне кажется, что эта книга про тех и для тех, кто всеми силами пытается найти свое место. Для тех, кому сейчас грустно или очень грустно было когда-то. Мне кажется, что эта книга про многих из нас.Содержит нецензурную брань.