Конец света на «бис» - [19]

Недовольство Уильямса объяснялось просто. Тед Кристоферсен был оружейником-ядерщиком, и отношение к этим парням, доподлинно знавшим, как увесистая, но в общем-то безобидная стальная болванка водородной бомбы превращается в гигантский огненный шар, разогретый до звёздной температуры, было особым – к их словам прислушивались. А майор Рэй Уильямс трепетно относился к своему здоровью, не пил, не курил и собирался прожить до ста лет – неудивительно, что слова Теда, озвучившего реальную перспективу сокращения срока жизни, отмерянного себе майором Уильямсом, вызвали раздражение пилота.

– Кишка тонка у них против нас, – с вызовом бросил он. – Я интересовался историей и могу сказать, что вояки из русских никакие. То есть раньше, когда войны шли на мечах, они вроде бы что-то ещё могли – недаром им удалось сколотить такую громадную империю, – но с началом технических войн их били все. Русским надрали задницу даже японцы, которых мы размазали по коралловым атоллам Тихого океана, а Гитлера они остановили только потому, что мы, американцы, привезли им кучу новейшего оружия. Они дикари – живут по средневековым законам, и техника у них ни к чёрту, да и обращаться с ней они не умеют. Самолёты у них падают, подводные лодки тонут, ракеты взрываются на старте…

– Самолёты падают и у нас, – возразил Джим Кроу. – В прошлом году гробанулись два «Б-52»: один под Голдсборо в Северной Каролине, другой под Юба-Сити в Калифорнии. И оба, между прочим, несли по парочке водородных бомб – вот тебе и молния, командир, которая поджигает сухую траву в прерии.

– А русские дикари, Рэй, – добавил Кристоферсен, – запустили первый искусственный спутник, и первым человеком в космосе тоже стал русский. Русские ракеты неплохо летают, и лететь им сюда с Кубы минут десять, не больше. Исповедоваться не успеешь: уйдёшь на тот свет со всеми своими грехами.

– Мы сильнее, – майор насупился, – и если коммунисты дёрнутся, мы смешаем их с дерьмом. А будь я на месте президента, я давно бы отдал приказ превратить всю Кубу в одно сплошное пепелище. Думаю, этим всё и кончится, – он посмотрел в окно, за которым видны были грозные силуэты стратегических бомбардировщиков. – Барри парень решительный, не зря я за него голосовал.

– В ядерный век понятие «сильнее» неопределённо, – Кристоферсен покачал головой. – Допустим, ты всадишь в своего оппонента три пули – в сердце, в печёнку, в лёгкие, – но будет ли тебе легче от того, что он успеет одной-единственной пулей продырявить тебе голову? Мы вместе с русскими дрались против нацистов, мы встречались на Эльбе, и нам не воевать надо, а постараться понять друг друга. Они такие же люди, как и мы.

– Ты симпатизируешь красным, Тед? – подозрительно спросил Уильямс. – Не знал… Странно, что тебе доверили опекать наших ядерных бэби.

– Мы не в комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, – усмехнулся оружейник. – Я всего лишь хотел сказать, что президенту и вообще всем, кто стоит у руля, нужно взять мозги в руки, иначе…

Его слова заглушил истошный рёв сирены.

– Тревога!

Капитан Кроу выронил изо рта сигарету. Майор Уильямс вскочил, опрокинув стул и стоявший на столике стакан с безалкогольным коктейлем.

– Боевая тревога!

Восьмимоторные стратегические бомбардировщики выруливали на взлётные полосы и один за другим уходили в небо. Но взлететь успели не все: небо расколола ослепительная вспышка, и яркий день, омытый солнечным светом, превратился в непроглядную чёрную ночь.

…Ракетчики 51-й дивизии РВСН, дислоцированной на Кубе, спешили отстреляться, пока на остров не обрушился ответный удар американской атомной дубины. И сорок ракет первого залпа – шестнадцать «Р-14» и двадцать четыре «Р-12» – ушли все, унося шестьдесят шесть мегатонн ядерной смерти, запакованной в боеголовки. Одна из ракет по неизвестной причине разрушилась над морем вскоре после старта, другая (не взорвавшись, но изрядно перепугав флоридских аллигаторов) упала в болота Эверглейдс. Остальные пошли к заранее заданным целям: к авиабазам стратегического авиационного командования в Массачусетсе, Луизиане и Калифорнии, к пусковым площадкам «Атласов» и «Титанов» в Канзасе, Айдахо, Оклахоме, Техасе, Вайоминге, Небраске, к стартовым позициям зенитных ракет в Мичигане, Нью-Джерси, Виргинии, Минесотте, к аэродромам истребительной авиации ПВО у границы с Канадой, к ядерным центрам в Лос-Аламосе и Оак-Ридже. Целей было много, а ракет мало: первый удар «кровожадных русских дикарей» был направлен исключительно по военным объектам. Советскими ракетами с Кубы были атакованы только два крупных города США – Вашингтон и Норфолк, главная база американского Атлантического флота.

****

Нет земли, неба нет,

Солнца нет, время – в клочья,

Дым пещерных костров

Очень горек на вкус

Трассы чёрных ракет,

Раздирающих ночи,

Выгибает крестов

Страшной тяжести груз…

Борис Евсеевич Черток, начальника отдела систем управления королёвского Особого конструкторского бюро № 1 (ОКБ-1), появился на лётном поле Байконура ранним утром 27 октября 1962 года. Несмотря на бессонную ночь, настроение у него было приподнятое: на 29 октября был назначен пуск ракеты-носителя «Молния» к Марсу с межпланетным аппаратом «М1» (первый марсианский). Каково же было его удивление, когда он увидел, что всё поле кишит вооружёнными солдатами, и что боевая «семёрка» расчехлена и вокруг неё муравьями суетятся солдаты и офицеры. А возле «марсианской» ракеты – ни души. К нему походили испытатели, задавали недоумённые вопросы, а он не мог ничего ответить, потому сам ничего не знал и не понимал.