Конец сказки - [131]

За спиной Артема Павловича что-то тяжело упало. Он решил, Елизавета Карповна. Но ему стало – не до супруги.

– Сколько бы тебе не пообещали, я заплачу втрое больше, – выпалил Поришайло. – Вчетверо, г-гм.

– Лучше переведи их в какой-нибудь благотворительный фонд. Может, душу свою сраную спасешь. Если она у тебя конечно, есть.

– Ты слышал, что киллера обязательно убирают сразу после того как он, г-гм, – Поришайло закашлялся, – сделает дело. Какой тебе смысл рисковать, если я тебе гарантировано заплачу вчетверо…

– Нет у тебя таких денег, урод! – перебил убийца. Почти сразу прогремел выстрел. Пуля ударила олигарха в живот, прошила брюшину и повредила хребет.

– Дурак, блядь, гм! – всхлипнул Артем Павлович, падая на оба колена. – Убил меня, гм…

Елизавета Карповна, сообразив, что случилось непоправимое, страшным голосом выкрикнула имя мужа:

– Тема!!!

– Это тебе за моего батю, гнида! – сказал киллер, опуская руку с пистолетом. Ствол коснулся лба стоящего на коленях олигарха.

– Какого такого батю, г-гм? – прошептал Артем Павлович побелевшими губами. Кровь капала изо рта, пачкая подбородок и ворот безукоризненной светло-синей рубашки.

– Моего батю, ты, козел рогатый!

– Бандура?! Это ты, гм?! – лицо олигарха вытянулось. Теперь оно выражало недоумение. Кровь изо рта побежала сильнее.

– Я.

– Зачем ты это сделал?

– Затем, что ты убил моего батю, ублюдок!

– Я его не убивал! – выкрикнул Артем Павлович. Он начал раскачиваться и оперся на стену кабины, чтобы не упасть. Ему приходилось затрачивать отчаянные усилия, чтобы держать голову поднятой, но откуда-то пришла уверенность, – стоит ее опустить, как прозвучит контрольный выстрел в затылок. Которого он не услышит.

– Ты лжешь! – крикнул киллер.

– Нет. Я его не убивал! Не убивал!

– Кто тогда это сделал, сука?! – взвизгнул Бандура.

– Ты, – вымолвил Артем Павлович глухо. – Ты сам его убил. – Олигарх опустил голову. В следующую секунду прогремел выстрел, за ним еще и еще один. Пули прошили плащ и пиджак, превратив в жутковатую пародию на игральную кость.

– Умри, сука! – раз за разом выкрикивал Андрей.

Тело Артема выгнуло дугой. Это была агония. В затянувшем кабину дыму Андрей с трудом разглядел Елизавету Карповну. Она стояла на четвереньках, Андрей не видел ее лица. Впрочем, оно ему было ни к чему.

Почти не целясь, Бандура нажал спусковой крючок, но выстрела не последовало. Взглянув на пистолет, Андрей обнаружил затворную раму в отведенном назад положении. Он расстрелял всю обойму. Отшвырнув бесполезный пистолет, молодой человек выхватил из кармана клинок, переступил через неподвижного олигарха.

– Не убивай! – взмолилась старуха. Он сделал вид, что не расслышал. Узкое обоюдоострое лезвие вошло в Елизавету Карповну легко, по крестообразную рукоять.

– Получи! – крикнул Андрей. Женщина не издала ни звука. Бандура дернул оружие на себя, клинок застрял намертво.

– Костистая дрянь, – крикнул убийца, изо всех сил налегая на рукоять. Наконец оружие подалось с треском, Бандура потерял равновесие и едва не упал, споткнувшись о тяжелую сумку. В ярости он наподдал ее носком ботинка. Внутри что-то звякнуло.

– Моя амфора, – прожужжала Елизавета Карповна. Именно прожужжала, словно большое насекомое. По-крайней мере, именно такая ассоциация возникла у Бандуры, обескураженного ее невероятной живучестью. Принимая во внимание размеры лезвия, ей полагалось дергаться в конвульсиях, а не переживать из-за какой-то гребаной амфоры.

– Амфора? Я тебе сейчас сделаю амфору! – он выбросил вперед ботинок, метя жене олигарха в низко опущенное лицо, которого по-прежнему не мог разглядеть. Когда носок поразил цель, Бандура вскрикнул от боли, пронзившей ногу. Похоже, череп Елизаветы Карловны был изготовлен из чего-то невероятно прочного. Или она надела шлем под шиньон.

Вместо того чтобы упасть, Елизавета Карловна сжала щиколотку Бандуры, будто тисками. Андрей закричал от боли и еще больше страха. Он никак не ждал подобного оборота. Хватка у женщины оказалась железной.

– Ну, сука, держись! – выкрикнул он. Но, мельком взглянув на удерживавшие его ногу руки, сообразил, что теперь держаться придется ему. В руках не было ничего человеческого, с ними произошла метаморфоза, превратившая их в покрытые непробиваемой на вид хитиновой броней лапы чудовищного насекомого. Настоящие клешни, как у скорпиона.

«Если бы не берцы – конец ноге», – мелькнула паническая мысль.

Чудовище дернуло Андрея с резкостью, отличающей насекомых. Размахивая руками, как утопающий, он грохнулся на пол. Голова и спина оказались в коридоре, перед лифтом, нижняя часть тела осталась в кабине.

С этой новой позиции Андрей, наконец, разглядел лицо Елизаветы Карповны, которое больше не было лицом. Вместо близко посаженных и почти всегда злых, но все же человеческих глаз торчали два черенка сантиметров по десять каждый, с сетчатыми кругляшками на конце. С тонким, как бритва ртом случились еще худшие метаморфозы. Он превратился в дыру с мощными, поросшими короткими волосами жвалами. Жвала алчно шевелились, сетчатые глаза смотрели на молодого человека, как на завтрак. Издав низкое и мощное жужжание, чудовище потащило Бандуру в лифт.