Конец пути - [2]

С горечью думал Сергей Мартынов о тех парнях, которые сложили свои лихие и ох какие незаурядные головы при освоении новых планет, работах в космосе, сгинули где-то в бездонных глубинах пространства. Скольких Ньютонов и Архимедов, Кулибиных и Эйнштейнов потеряла Земля? Скольких еще потеряет? Вот вернуться бы в прошлое, попридержать их вовремя, сберечь для человечества... Но время неумолимо. Оно безвозвратно отбирает друзей и надежды, связанные с ними. Здесь же, на острове, по всей видимости ставят на тех, кому удалось уцелеть. Но жизненный опыт - не только достоинство: часто это и недостаток. При всей своей привлекательности многое из увиденного им несло печать шаблона и консерватизма, хотя было достаточно дел, к которым бывшие "волки космоса" прикладывали свои натруженные руки.

Одни копировали памятники зодчества различных миров, другие воспроизводили прославленные образцы техники, проекты, так никогда и нереализованные. Сооружения из системы 61 Лебедя соседствовали с псевдохрамами Греции, к копии Пантеона Славы, что на Канопусе, приник цейлонский храм, а пещеры Аджанты бросали вызов суровому великолепию строений габриан.

В заливе на вечной стоянке прильнули к воде парусные и моторные суда - от долбленок древних мореходов, до копий могучих линкоров Эры Разделенных Наций... А в глубине острова космодромы следовали один за другим: те, что были построены на других планетах, и те, что никогда не были и вряд ли когда-то будут. У самой гостиницы разместили стартовый комплекс космодрома. Сергей пролежал на земле пять часов, рассматривая работу автоматов.

Тороидальный дирижабль, наполненный гелием, с размещенными внутри металлическими фермами стартовой площадки, загружался челноком типа "земля-орбита-земля". Затем весь комплекс плавно отрывался от поверхности и устремлялся вверх, и там, в вышине, стартовал челнок - голубое пламя с ревом било из сопел и корабль уносился еще выше. Через какое-то время дирижабль садился, приземлялся и челнок. Роботы суетливо готовили их к очередному старту. И так раз за разом.

Из всех условий, которые Мартынову поставили перед началом эксперимента, больше всего ему не нравились два: никогда не покидать острова и всеми доступными средствами заботиться о своем здоровье. Со всеми остальными пунктами он был согласен, хотя и находил их достаточно странными. Последние же два считал не только бессмысленными, но и глупыми. Тем не менее, согласился их принять. Теперь до конца своей жизни он останется здесь, на острове.

До вершины оставалось лишь метров десять. Когда он перепрыгнул с одного камня на другой, из провала неожиданно выскочил прозрачный шар, около метра в диаметре, из него вырывались сполохи света. На фоне хмурого моря и серых скал механизм выглядел инородным, чуждым всему окружению. Шар покоился на шести длинных суставчатых конечностях из блестящего металла. Он напоминал паука, но издав серию вспышек, завопил вполне человеческим голосом:

- Назад! Прошу вернуться назад!

- В чем дело? - спросил Сергей.

- Опасная зона! Вход людям категорически запрещен!

- Ах, вот как? Скажите-ка, мистер робот, где мне найти старого Хэнка?

Вспышки заиграли с новой силой так, что слились в единый поток света.

- Хэнк Бауэр, по прозвищу Старый Хэнк, погиб двадцать семь лет назад!

- Неужели? - Мартынов не стал поправлять его; если робот сказал, что старый Хэнк погиб, а не умер, значит так оно и было. - Каким же образом?

- Сорвался с этой скалы вниз. Вход человеку запрещен!

"Интересный исход, - отметил он про себя. - То-то меня так усердно предупреждали, что эксперимент опасен и, дав согласие на участие в нем, я не смогу уже что-либо изменить". А вслух произнес:

- Понятно. Но я обещал прийти в его бунгало.

- Курс северо-восток. Через холм к морю. Ровно пятьсот два метра по прямой.

"Может быть, по прямой и полкилометра, - подумал Сергей, подходя к низкому жилью, выбитому в сплошной каменной скале, окна и двери которого выходили к морю, - а вообще-то километра три наберется".

- Ба!... Да кто это к нам пришел? Дед...

На табуретке, вырезанной из гранита, сидел перед входом хорошо знакомый Мартынову пилот Андрей Пименов. В руках у него было подобие молнии из дерева, заканчивающейся стилизованной безобразной физиономией одноглазого Одина, с обвивающей молнию бородой, и в двурогом шлеме. Умелыми, точными движениями Андрей полировал фибулу-заколку фланелью. Не вставая с табуретки, он развел руками, показывая удивление.

- Добро пожаловать на остров мертвых! - театрально-прочувствованно продекламировал он. - Еще один ходячий покойник! Интеллектуальная кладовка человечества пополнилась новым редким экземпляром.

- Черный юмор? - усмехнулся Мартынов. - Мог бы и поприветливее встретить гостя. Что здесь у вас происходит?

Они обменялись рукопожатиями.

- А... ничего нового... Все надоело. И эти камни, и море, и небо... Не жизнь, а простокваша... Сидишь сиднем, развлекаешься, да по докторам бегаешь. Тоска! За многочисленные прегрешения страдаю, искупаю теперь свои бурные годочки. - Он сердито стукнул себя по колену. - Жить по-человечески не дают, и умереть тоже. Дождутся, что сработаю атомную бомбу и пущу всех к черту на воздух... Впрочем, у тебя времени впереди много, сам все поймешь.