Леонид ТКАЧУК
НЕПРИЯТНОСТИ СО ВРЕМЕНЕМ
Когда в лаборатории перспективных исследований произошел очередной инцидент с нелинейной высоконасыщенной силовой цепью, над дискретностью насыщения которой Сергей Орлов бился уже третий, завершающий год своего аспирантского бытия, терпению профессора Визбора пришел конец. Витольд Андреевич не стал браниться, как это было в предыдущий раз - в высшей степени интеллигентно, хотя и весьма экспрессивно. Нет. Он помнил, что инцидент закончился для него плачевно. Второй микроинфаркт; он умел делать выводы из личного опыта.
На глазах у многочисленных сотрудников института, сбежавшихся поглазеть на суетню пожарных роботов, профессор опустился перед Сергеем на колени и дрожащим голосом прорыдал:
- Сергей Витальевич! Голубчик! Христом Богом молю!...
Слышать, как воинствующий атеист Визбор призывает на подмогу главную силу христианской религии было не только неприлично, но и в какой-то мере кощунственно. Зеваки, словно по команде, - кто потупился, кто стал отворачиваться, пытаясь выражением лица показать, что происходящее их совершенно не интересует. А Витольд Андреевич, тем временем, оставаясь на коленях и, щедро роняя скупые мужские слезы, причитал:
- Покиньте нас, уйдите! Не доводите до греха. Я вас умоляю. Вы слишком гениальны для нашей лаборатории. Работайте дома... Вот...
Затем начались и вовсе неприличные вещи. Известный и популярный в некоторых местах учены содрал с руки новенькие часы-телефон-компьютер-телевизор и швырнул их под ноги своему аспиранту; вослед полетела золотая медаль имени Ломоносова, Михайлы Васильевича, потом - пиджак, галстук, рубашка... Дожидаться, пока дело дойдет до нижнего белья, Сергей не стал. Сломя голову, он устремился вон под одобрительное улюлюканье завистливых сослуживцев. Его хватило лишь на то, чтобы прошипеть:
- Ну я... ну, всем вам покажу!
Несколько последующих дней он просидел дома, вынашивая планы великой мести, и попутно пытаясь понять, в чем же заключалась причина сбоя эксперимента. После тщательного анализа событий он пришел к ряду обнадеживающих умозаключений.
Во-первых, уволить его не имеют права. Неудачный эксперимент может приключиться у каждого, и если у него это происходит чаще, чем у кого бы то ни было во всей Академии Наук, то лишь потому, что он больше других работает! Во-вторых, прогул за эти дни ему не засчитают, поскольку он выполняет распоряжение завлаба, и это могут подтвердить не только роботы, но и присутствовавшие сотрудники отдела кадров. С другой же стороны, он стал посмешищем на глазах у половины института. Даже Аллочка была свидетельницей его позора! Оставаться после этого было никак нельзя: что делать в институте человеку без репутации?
И все же он нашел третий путь: на работу все равно не ходить, а в случае увольнения затеять судебную тяжбу. Беспокоиться на этот счет вряд ли стоило. Последние два года шеф и так едва ли не с ликованием отправлял его в длительные командировки, поручал бесконечные хождения по всевозможным организациям и предприятиям. Впрочем, Сергея это, как и любого истинного ученого, остановить не могло, и он, к ужасу Витольда Андреевича, упорно выходил работать во вторые и даже в ночные смены.
А если все-таки уволят? Глотая судорожно комок, то и дело подступавший к горлу при воспоминании о незаслуженной обиде, Сергей прикинул последствия такого поворота событий: лишение не только материальной базы для экспериментов, но и возможности подключения к единой информсети в любое время суток, а также ряда других привилегий, к которым он давно уже привык и отвыкать не собирался. Ясно, что вернуться в институт можно только верхом и, желательно, на белой лошади. Но для этого нужно время. Много времени. Необходимо выиграть время. Вот оно! Проблема. Проблема Времени с большой буквы - то, что обеспечит ему успех.
"По правде говоря, это даже лучше, думал он, - что меня приперли к стенке. К эксперименту уже все готово. Модель разрядника функционирует, теоретическое обоснование давно подведено. Необходимо только внести коррективы по результатам последнего эксперимента - и тогда они у меня попляшут!"
Сергей относился к тому типу людей, чья энергия постоянно требует выхода. А поскольку разумного приложения она не находила (вероятно потому, что ее всегда было в избытке), то периодически накапливалась до критическое массы. Ну, а уж тогда от него следовало держаться подальше, ибо, хотя внешних признаков ядерного взрыва не наблюдали (как-то световое, электромагнитное излучение, проникающая радиация и т.д.), тем не менее, по масштабам последствия были сопоставимы. К сожалению, прибора, способного оценивать биологическую энергию Сергея, в доступной литературе описано не было, а в планах работ научно-исследовательских организаций создание подобного прибора не предусматривалось. Вот почему каждый выплеск стихийных сил приводил к непредсказуемым результатам.
Теперь же, когда цель была поставлена, а его гнев сравнился с яростью Ахиллеса, Сергей начал действовать. Давно уже перепрограммировав лабораторных роботов, он и ранее пользовался их услугами для получения на дому научных материалов и источников, когда, когда после выбивания очередного дефицита, у него вовсе не оставалось сил и он работал у себя. И вот теперь по единой компьютерной сети Сергей вышел на суперкомп лаборатории, активировал лабораторных роботов и поставил им задачи в соответствии со своими намерениями. Но это было еще только начало...
