Конец пути - [4]

И все же его ноги гудели от усталости, а в правой икре еще жила болезненная память о судороге. Дик знал, как опасно выбиться из сил, но старался держать темп. Пусть даже он не сможет идти обратно, и ему придется провести еще одну ночь под открытым небом теперь, когда огни поселка скрылись из виду, эта мысль уже не казалась такой непереносимой, как в первый момент; зато каждая минута промедления сейчас отнимает шансы у Джима. Дик гнал от себя мысль, что Джим, вероятно, уже мертв, и все его усилия напрасны.

Он думал, что найдет место, где выбросил золото Джима, но то ли там уже все замело, то ли он все же отклонился от первоначального пути. Своих следов, во всяком случае, он больше уже не видел. Но в общем направлении он был уверен и продолжал брести вперед по глубокому снегу, вынужденный, однако, останавливаться все чаще.

По его расчетам, их последняя совместная стоянка должна была быть уже где-то поблизости. Дик всматривался в темноту, надеясь различить огонек костра. Но тьма оставалась непроницаемой.

— Джим! — крикнул Дик и остановился, прислушиваясь. — Джим!

Тихо падали снежинки. Откуда-то очень издалека донесся волчий вой.

«Плохо, — думал Дик. — Если нет костра, он наверняка замерз.»

— Джи-и-и-м! — крикнул он еще громче и закашлялся.

Какой-то звук вывел Джима из забытья. Он шевельнулся в своем сугробе; снег посыпался на его лицо. «Джи-и-м!» — кричал кто-то в отдалении.

«Это он, — понял Джим. — Он вернулся».

Он неуклюже шевельнул рукой, отгребая снег в сторону; мышцы повиновались с трудом — холод уже слишком глубоко проник в тело. «Сейчас бы виски, — подумал Джим, — хотя бы один глоток».

Он нашарил револьвер, затем стянул зубами рукавицу и подул на пальцы. Бесполезно — они ничего не чувствовали. Он не сможет взять оружие, не сможет нажать на спуск… Он еще беспомощней, чем младенец. Горячие слезы острой жалости к себе покатились по его обмороженным щекам.

«Джим!» — донеслось уже ближе. Теперь старый золотоискатель увидел Дика. Увидел темную фигурку на фоне снега, пока еще далекую. Джим попытался потереть пальцы снегом, потом упер их в меховой бок своей парки, заставляя согнуться. У него было ощущение, что сейчас они хрустнут и отвалятся, словно сосульки; но этого не произошло. Пальцы послушно согнулись, словно резиновые; он по-прежнему не чувствовал их. Но теперь у него зародилась надежда. Он то тер пальцы о мех, то заставлял их сгибаться, то дул на них; и вот, наконец, их пронзили первые иглы боли. Джим закусил губу, когда горячая волна разлилась по его, казалось бы, уже омертвевшей кисти; пальцы, все еще слабые и неуклюжие, обняли рукоятку револьвера.

«Джим!» — еще раз позвал Дик, окончательно теряя надежду. Теперь он находился в каких-нибудь шестидесяти ярдах от своего компаньона, но по-прежнему не видел его, занесенного снегом.

«Явился, Дикки, — думал Джим, переворачиваясь в сугробе на живот и занимая более удобную позицию. — Тебе мало того, что ты бросил меня подыхать. Мало того, что объедал меня. Теперь ты вернулся, чтобы отобрать у меня последнее? Тебе стало жалко трех спичек и горстки муки? Ты решил забрать и это… а заодно убедиться, что я действительно подох и не приду требовать мое золото. Ты думаешь, я такой дурак, чтобы откликнуться? Нет, Дикки, это я раньше был дураком, когда верил тебе… Ну иди, иди сюда, Дикки-птичка.»

Дик, однако, двинулся в другую сторону, все еще всматриваясь в снег вокруг.

«Уходишь? Нет, не уйдешь!» — Джим старательно целился, положив револьвер на сгиб локтя. Его рука дрожала, и ствол ходил ходуном. «Черт, у меня же всего один патрон… Второго шанса не будет!»

Джим собрал все оставшиеся силы, с ненавистью глядя на удалявшуюся темную фигурку. На какой-то момент прежняя твердость вернулась его руке. Мушка перестала прыгать и легла на цель. Палец нажал на спуск.

Громыхнул выстрел, и темная фигурка, не вскрикнув, не взмахнув руками, как-то просто и буднично повалилась в снег.

«Вот так, Дикки!» — Джим выпустил ненужный уже револьвер. В следующий миг у него мелькнула мысль, что теперь он может завладеть припасами убитого; и хотя он помнил, что припасы эти столь же ничтожны, как и его собственные, его гаснущему сознанию мерещилось, что у Дика с собой целый склад продуктов — еще бы, ведь он обкрадывал его, утаивал еду… Джим попытался ползти, но прицельный выстрел оказался последним усилием, на которое еще было способно его измученное тело, и теперь жизнь быстро покидала его. Три минуты спустя он был уже мертв.

Снег продолжал падать, и к одиннадцати утра, когда солнце ненадолго приподнялось над южным горизонтом, оба трупа были уже надежно укрыты белым саваном. Ничто больше не нарушало холодного совершенства арктической пустыни.