Конец полковника Тулбиса - [14]

— Но, господа, — развел руками Эйдукас, — я не имел ни времени, ни возможностей изучить положение дел во всех слоях литовского народа. Поверьте, условия моего пребывания там, у красных, не очень способствовали такому изучению… — Эйдукас снова развел руками и улыбнулся. Многие заулыбались ему в ответ, понимающе закивали головами, задвигались на стульях. — Мне даже с «Черным барином» не удалось встретиться, получить от него информацию. Могу сказать одно: немцам литовский народ не очень симпатизирует…

— Что немцы? — с раздражением махнул рукой полковник Тулбис. — Немцы — уже пройденный этап. Они попирали национальное достоинство литовского народа и — туда им и дорога. В деле освобождения литовцев от ига большевиков наши надежные союзники — англичане и американцы, я всегда так и считал!..

— Так уж и всегда?! — ехидно сказал худощавый подвижный человек, с черными, тронутыми проседью волосами, разделенными четким пробором. Его тонкие губы кривились в желчной усмешке.

— Да, всегда! — с пафосом воскликнул Тулбис. — Но обстоятельства…

— Хватит ссылаться на объективные обстоятельства! — рявкнул кто-то.

Кто — Эйдукас не увидел.

Поднялся шум, в котором тонули отдельные выкрики. Некоторые вскочили со своих мест, размахивали руками, угрожающе надвигались друг на друга. Было очевидно, что господа националисты далеко не так единодушны, как могло показаться вначале.

— Господа! — взывал полковник Тулбис, стуча кулаком по столу. — Господа! Прошу прекратить шум. Мы собрались для того, чтобы выслушать господина Эйдукаса, а не для дискуссии. Призываю вас к порядку…

И все же прошло не менее пятнадцати минут, пока собравшиеся наконец угомонились и с ворчанием расселись по своим местам. Наступила тишина.

Потом Эйдукаса попросили объяснить, почему не состоялась встреча с «Черным барином». Тут споров не возникло: все сошлись на том, что при сложившихся обстоятельствах, когда в местах явок «кишмя кишели коммунисты», Эйдукас поступил правильно, не пытаясь прорваться к «Черному барину». Из обмена репликами между участниками совещания Эйдукас лишний раз убедился, что хотя «Черный барин» и представлялся значительной фигурой собравшимся, он был не единственным из подобных «деятелей», подвизавшихся на территории Литвы, и банда «Черного барина» была всего лишь одной из банд.

Всеобщее одобрение вызвало сообщение полковника Тулбиса об успешной встрече Эйдукаса с «Джокером» и доставленной фотопленке. Причем, как обратил внимание Эйдукас, подлинное имя «Джокера», как и «Черного барина», ни разу не было названо.

— Материалы фотопленки обрабатываются, — сказал Тулбис, — но уже и сейчас очевидно, что господин Эйдукас доставил весьма ценные сведения. Со временем мы вас с ними ознакомим. (Полковник, конечно, и понятия не имел, что фотопленка побывала в руках чекистов и была надлежащим образом «отредактирована» и «доработана».)

От лица «литовского народа» полковник Тулбис выразил Эйдукасу благодарность за успешное выполнение задания и торжественно заявил, что все рассчитывают и впредь видеть в лице Эйдукаса «достойного патриота», надежного «борца за освобождение Литвы от большевистского ига».

— Скажите, — робко спросил Эйдукас майора Рамулиса, провожавшего его до калитки, — и часто у них такое бывает?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, вот такие, что ли, стычки?

Рамулис усмехнулся:

— Стычка? Разве это была стычка? Случается, и за горло друг друга хватают, и по скуле один другому норовят заехать, а ты говоришь «стычка»! В чем беда, — наставительно сказал Рамулис, — есть еще среди нас такие, что до сих пор на Гитлера молятся и никак не хотят понять, что немцам капут. Нет, брат, теперь вся наша надежда на англичан, на американцев, на Черчилля. Вот когда они передерутся с русскими, тогда настанет наше время. И полковник Тулбис давно это понял. Светлая голова! На нем все и держится…

* * *

Потекли дни, недели. Тулбис и его помощники ни на минуту не прекращали лихорадочной деятельности, направленной на подрыв социалистического строя в Советской Литве. И, судя по всему, они имели могущественных покровителей и надежные источники для продолжения шпионской и диверсионной работы.

Теперь в отличие от прежнего Эйдукас старательно присматривался и наблюдал за всеми кто его окружал в Любеке. Он пользовался каждой возможностью попасться на глаза Тулбису, неизменно подчеркивал свою приверженность делу «освобождения литовского народа», преданность делу, а с Рамулисом они стали просто неразлучны. Вначале майор присматривался к Валентинасу, не раз расспрашивал его о подробностях поездки, о встрече с «Джокером», причинах неудачи с «Черным барином». Вопросы часто повторялись, и Эйдукас понимал, что его проверяют, ловят на слове. Но он был начеку и с честью выходил из всех испытаний.

Постепенно подозрительность Рамулиса уступила место полному доверию, и он окончательно сблизился с Эйдукасом.

— Слушай, Валентинас, — сказал однажды Рамулис, — у тебя оружие есть?

— Оружие? — удивился Эйдукас. — Здесь, в Любеке? Но с какой стати может мне здесь понадобиться оружие? Красные-то пока далеко!..

— Красные? — усмехнулся Рамулис. — Разве я говорю о красных? Нет, тебе не меньше надо бояться кое-кого из наших…