Конец парада. Том 2. И больше никаких парадов - [94]
– Полагаю, вы отказываетесь отвечать? – холодно произнес генерал.
Для Кристофера эти слова стали жестоким потрясением.
– Я должен был положить конец сложившемуся положению вещей, невыносимому для обеих сторон. В интересах моего сына!
Зачем, ради всего святого, он это сказал?.. Его же сейчас стошнит. Ему вспомнилось, что они с генералом уже обсуждали его расставание с Сильвией. Минувшей ночью, когда это все случилось.
– Возможно, я прав… – произнес он. – Но, может, и нет…
– Если вы решили устраниться… – ледяным тоном молвил генерал.
– Хотелось бы… – ответил Титженс.
– Этому нет ни конца, ни края… – сказал генерал. – Но есть ряд вопросов, задать которые мне велит долг… Если не хотите заниматься отношениями с вашей супругой, заставить я вас не могу… Однако… Слушайте, может, у вас что-то не в порядке с головой, черт бы вас побрал?! Вы вообще человек ответственный? Неужели вознамерились поселиться с мисс Уонноп под одной крышей еще до окончания войны? Может, она уже в этом городе? Это из-за нее вы расстаетесь с Сильвией? И это сейчас, в такой неподходящий момент!
– Нет, сэр, – ответил Титженс. – Поверьте, я вообще не состою в каких-либо отношениях с этой молодой леди. Ни в каких! И состоять не намерен. Ни в каких!..
– Я вам верю, – произнес генерал.
– Обстоятельства минувшей ночи, – произнес Кристофер, – прямо там, на месте, убедили меня, что я вел себя несправедливо по отношению к жене… Потому что поставил леди в затруднительное положение, а это непозволительно. Мне унизительно об этом говорить! Ради будущего нашего ребенка я выработал некую линию поведения. Но она оказалась до ужаса неверной. Несколько лет назад нам пришлось расстаться. Потому что в итоге леди стала дергать за свои любимые ниточки…
– Дергать за… – озадаченно повторил генерал.
– Данная метафора, сэр, выражает это лучше всего… Прошлой ночью она как раз дергала за свои ниточки. Совершенно оправданно. Да, я настаиваю – совершенно оправданно.
– Тогда зачем вы отдали ей Гроуби? – спросил генерал. – Вы же ведь не мягкотелый рохля, не так ли?.. И не навоображали в своей голове, что на вас… скажем, возложена некая миссия? Или что вы не такой, как все… Что вам обязательно нужно прощать…
Кэмпион снял свою замечательную фуражку, вытер лоб крохотным батистовым платком и сказал:
– Ваша бедная матушка была немного не в… – и неожиданно добавил: – Я надеюсь, что вы, когда явитесь ко мне сегодня на ужин, поведете себя достойно. С чего вам было так запускать внешний вид? Ваш мундир представляет собой отвратительное зрелище…
– У меня был другой, сэр, гораздо лучше этого… – ответил Титженс. – Но пришел в негодность от крови того парня, которого минувшим вечером здесь убили…
– Вы хотите сказать, что у вас только два мундира?.. – сказал генерал. – А что-нибудь поприличнее в вашем распоряжении имеется?
– Да, сэр, – произнес Кристофер. – У меня есть синий костюм. Так что этим вечером я буду в полном порядке… Но почти все остальное, что у меня было, украли во время моего пребывания в госпитале… Даже ту пару простыней, о которой без конца говорит Сильвия…
– Тьфу ты, пропасть! – воскликнул генерал. – Вы же не хотите сказать, что промотали все, оставленное вам отцом?
– С учетом того, как все это было сделано, я не счел для себя возможным принимать наследство отца… – сказал Титженс.
– Но… Боже правый!.. – воскликнул генерал. – Вот, прочтите!
С этими словами он бросил через стол клочок бумаги, в который до этого несколько раз заглядывал. Титженс вчитался в мелкий почерк генерала.
– Лошадь полковника. Простыни. Иисус Христос. Девица Уонноп. Социализм.
– С обратной стороны… с обратной… – подсказал ему генерал.
На обороте красовались начертанные заглавными буквами слова «ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН», отпечатанный с помощью гравюры на дереве серп и что-то там еще. А потом на целую страницу текст о государственной измене.
– Раньше вы что-нибудь подобное видели? – спросил генерал. – Вам известно, что это такое?
– Совершенно верно, сэр. Я сам посылал вам эту бумагу. Чтобы ею занялась ваша разведка.
Кэмпион с силой грохнул кулаками по застланному солдатским одеялом столу и закричал:
– Вы!.. Это непостижимо… Я не могу поверить…
– Да нет же, сэр… – продолжал Титженс. – Вы сами разослали приказ командирам подразделений вскрывать любые попытки социалистов подрывать воинскую дисциплину среди нижних чинов… Я, вполне естественно, обратился к своему сержант-майору, и тот воспользовался этой листовкой, которую ему кто-то дал для общего развития. Бывшему владельцу ее протянули на улице в Лондоне. Наверху, как видите, стоят мои инициалы!
– А вы… – произнес генерал. – Прошу меня простить, но… Вы сами не социалист?
– Сэр, – сказал Кристофер, – я так и знал, что вы к этому придете. Но мне не нравятся политические течения, пережившие восемнадцатый век. Вы же ведь сами предпочитаете семнадцатый!
– Надо полагать, это еще одна ниточка из тех, за которые дергает Сильвия… – сказал Кэмпион.
– Ну разумеется, – согласился с ним Кристофер. – Если социалистом меня окрестила Сильвия, то ничего удивительного в этом нет. Поскольку я принадлежу к вымирающему типу тори, она может выставить меня кем угодно. Этакий последний мегатерий. Ее вполне можно простить…
