Конец митьков - [10]
Понравились Мите «Митьки» через пару недель, когда он увидел реакцию на этот текст наших собутыльников. В какой-то момент, на какой-то пьянке понравились — просто с пугающей, невероятной силой. И тут все: маска сразу и навсегда села, как влитая. (Хорошо помню, как в 1985 году Митин отчим Боря Смелов с изумлением повторял: «Митя, да ты действительно уже как митек! Ну точно как в книге стал!»)
13. Двадцать пять лет спустя
Читатель, открой Интернет, поищи там Дмитрия Шагина. Ты увидишь в заголовках множество примерно одинаковых определений: «Дмитрий Шагин — отец-основатель митьков», «Дмитрий Шагин — создатель бренда „митьки“», «Шагин Дмитрий — автор проекта митьков», «Идеолог митьковского движения Дмитрий Шагин».
Я в «Митьковских плясках» упоминал, как корреспондентка задает мне вопрос: когда и откуда появились митьки?
Редкой пытливости ум! Это из ста один станет так глубоко копать, чтобы задаться этим вопросом. О чем тут спрашивать, когда нетрудно и догадаться. Вот типичный пример, уважаемый журналист пишет: «...Митя Шагин (как нетрудно догадаться даже человеку несведущему — основоположник: Митя — митьки)» (Николай Донсков. «Новая газета», № 27,2005). Но несведущий человек, полагаясь на самоочевидность, может в своей догадке ошибаться, странно апеллировать к мнению именно несведущего человека. (Хотя есть любопытный пример подобного «доказательства от самоочевидности»: в США до сих пор существует «Общество плоской Земли», утверждающее, что планета Земля является плоским диском. Президент общества, Чарлз Джонсон, основным доказательством этой гипотезы выдвигает совершенно аналогичное соображение: «Как нетрудно заметить даже человеку несведущему — Земля плоская».)
Журналисты, впрочем, не виноваты — это им Митя так отрекомендовался, не уточняя, какой именно ипостаси митьков он основоположник. Идеи митьков? Фантастического массового молодежного движения митьков? Или группы художников «Митьки»?
Рассмотрим сначала самый скромный вариант: Дмитрий Шагин — основатель группы художников «Митьки».
14. Группы художников
В 80-е годы и художников в городе было тьма, и групп художников. «Инаки», «Алипий», «Летопись», «Остров», «Пятая четверть», «ТИР», «Группа 7», «Группа 14 (Доллар)», «Пять углов», «Кочевье», «Эрмитаж», «Но-вые», «Свои», «Некрореалисты», «Неоакадемисты» — вспомнил навскидку. Иногда группа собиралась на проведение одной только выставки, шумно заявляла о себе — а что заявишь внятного? что мы — самые лучшие художники?
Помню, пришел на выставку, новая группа: Игорь Орлов, Женя Орлов, Игорь Иванов. Название какое-то интригующее, не помню; буклеты, значки нагрудные сделали! («Митьки» за 25 лет так и не дотумкали значки сделать.) После выставки группа распадается, участники входят в состав других групп.
Более или менее долго — до трех, пяти лет — группа могла существовать в силу четких стилистических особенностей и границ (сюрреалист — сиди в «Острове», все любители сюриков ходят на выставки «Острова»); за пять лет художники разбредаются далеко от первоначальной стилистической общности — группа распадается.
Дольше группа могла существовать за счет ослепительной звезды, изобретателя нового стиля — школа Стерлигова много лет функционирует после смерти самого Стерлигова (в середине 70-х и я к ним ходил набраться ума-разума); великим генератором идей был Тимур Новиков, сооснователь «Новых художников» и основатель «Неоакадемистов». Это почти и все недавние примеры, когда группа именно «основывается», а не образуется; таких групп мало. Да и не всякий художник соглашается долго следовать в тени харизматического лидера, изобретателя стиля. Жестоко об этом сказал великий Рихард Васми: «Художник одинок. Объединение художников — это объединение бездарностей». («Новые художники» — пример во многих отношениях нетипичный, и в этом исключение: для большинства из «Новых» период пребывания в группе — вершина творчества.)
Конечно, сколачиваются художники и сейчас по молодости для удобства функционирования — увереннее себя чувствуешь в компании, особенно если дело начинает вытанцовываться, появляется общественный резонанс. (Трогательно об этом говорил Джордж Харрисон: «Перед каждой ступенькой вверх мы очень нервничали, но нас всегда утешало то, что нас четверо, и мы вместе. Не так, как Элвис (Пресли. — В.Ш.). Каково было Элвису в последние годы — ведь он был один на всем свете, никто больше не знал, каково ему приходится. Нас было четверо, и мы делили все между собой». Так и «Митьки» в первые годы...)
Взыскуя настоящей общности, соборности, люди на безрыбье радуются общности временной (напомню термин Гумилева — консорции).
«Люди подобны листьям на дереве: по видимости каждый листочек живет отдельно, но на самом деле они едины, они питаются соком из одного корня. Так и люди» (Плотин).
Что-то взгрустнулось; ну-ка поконкретнее: летом 1984 года в число наших с Митей собутыльников влились Александр Флоренский с Олей, а через них — и «группа Флоренского». Никаких совместных выставок у нас до того не было. В домитьковскую эпоху, помимо больших общих выставок ТЭИИ (Товарищество экспериментального изобразительного искусства, 1981—1991 гг.), — где выставишься? Редко удавалось надыбать место.
Ставшая классикой русской карнавальной прозы, книга Владимира Шинкарёва «Митьки», вошедшая во Второй том Собрания сочинений писателя, давно любима читателями – еще со времен «котельных», «самиздата» 80-х годов и «портвейна 33-го», распиваемого во всех парадных ныне не существующей великой империи под названием СССР. Книга богато проиллюстрирована автором, одним из ведущих художников петербургской группы «Митьки».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ну вот, одна в большом городе… За что боролись? Страшно, одиноко, но почему-то и весело одновременно. Только в таком состоянии может прийти бредовая мысль об открытии ресторана. Нет ни денег, ни опыта, ни связей, зато много веселых друзей, перекочевавших из прошлой жизни. Так неоднозначно и идем к неожиданно придуманной цели. Да, и еще срочно нужен кто-то рядом — для симметрии, гармонии и простых человеческих радостей. Да не абы кто, а тот самый — единственный и навсегда! Круто бы еще стать известным журналистом, например.
Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света. Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса — который безусловен в прозе Юрия Мамлеева — ее исход таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя — сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия. В 3-й том Собрания сочинений включены романы «Крылья ужаса», «Мир и хохот», а также циклы рассказов.
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.