Конец игры. Биография Роберта Фишера - [9]
В своих попытках найти какого-нибудь мальчика, с кем бы мог играть Бобби, Регина написала шахматному редактор «Бруклин Игл», — не знают ли в редакции других 7-летних игроков. Она называла сына «мое маленькое шахматное чудо». Редактор Герман Хелмс, пожилой шахматный мастер довольно высокого уровня, в своем ответе предложу ей привести Бобби вечером в январский четверг 1951 года в библиотеку на Гранд-Арми-Плаза, где он сможет участвовать в сеансе одновременной игры, проводимом шахматными мастерами.
Обычно сеанс дает один мастер, который переходит от доски к доске, сражаясь одновременно с несколькими соперниками. Доски располагаются по сторонам квадрата или подковы. Когда мастер подходит к доске, соперник делает ход, и мастер отвечает, после чего быстро переходит к другой доске.
Бобби в сопровождении Регины вошел в ротонду с высоким потолком библиотеки Гранд-Арми-Плаза, и был поражен увиденным. По периметру комнаты были разложены запертые в стеклянные ящички исторические шахматные комплекты в необычном исполнении, занятые библиотекой у собирателей специально для этого события. В ящичках находились также шахматные книги и древняя рукопись на немецком языке. Присутствовал набор фигур, источником вдохновения для которых послужили иллюстрации Тенниела к «Алисе в стране чудес»; два комплекта поступили из лагеря для перемещенных лиц, один резной работы, другой был сплетен из соломы; на изготовление каждого потребовалось более пятисот часов работы; один комплект пришел из Гватемалы и напоминал об архитектуре Нового света доиспанского периода. Всё это могло очаровать обычного посетителя, но Бобби пришел сюда не для созерцания шахматных комплектов. «Они меня не слишком заинтересовали», — вспоминал Бобби. Он пришел играть.
В тот вечер мастера выступали по очереди: примерно час сеанс вел один, затем его сменял другой. Когда Бобби сел за столик со своим новым комплектом, подошедшим мастером оказался Макс Павей, 32-летний радиолог — чемпион и Шотландии, и штата Нью-Йорк, находившийся на пике формы. Павей стал первым мастером, с которым довелось сыграть Бобби. Вполне возможно, что это вообще была первая серьезная его партия против подготовленного шахматиста. Дальнейшее можно сравнить с ситуацией, когда 7-летнего ребенка, привыкшего играть в теннис с ровесниками, вывели на корт против Джона Маккинроя.
Толпа зрителей собралась у столика, за которым играл миниатюрный Бобби против уверенного в себе Макса Павея в твидовом жилете. Мальчик играл с таким серьезным видом, что к столику подтягивались всё новые зрители. Он стоял на стуле на коленях, чтобы видеть расположение всех фигур.
Бобби вспомнился его опыт решения головоломок. Он не должен торопиться с ходами, решение сразу не найти, нужно время, время, время… Павей, который как рыба в воде чувствовал себя при темповой игре — недавно он завоевал титул чемпиона США по «быстрым» шахматам — как-то очень легко и плавно перемещался по залу, едва останавливаясь у других досок, чтобы сделать ход, и возвращался к столику Бобби настолько быстро, что мальчик не успевал просчитать варианты так далеко и точно, как ему хотелось. Этим вечером было всего восемь участников сеанса, что затрудняло каждому из них и так непростую задачу борьбы с мастером — при большем их числе Павей перемещался бы от доски к доске не так стремительно.
Мастер был слишком силен. Через пятнадцать минут он, попыхивая трубкой, захватил ферзя Бобби, что закончило партию. Он любезно протянул мальчику руку и с мягкой улыбкой произнес: «Хорошая партия». Бобби еще несколько мгновений не мог оторвать глаз от доски. «Он меня уничтожил», — произнес он, не обращаясь ни к кому в частности, и заплакал.
Несмотря на свою феноменальную память Бобби, будучи взрослым человеком, не мог вспомнить ходы этой партии. Замечание его друга о том, что, быть может, Бобби надеялся выиграть свою первую партию против мастера, вызвало резкую реакцию: «Конечно, нет!» Он сказал, что Павей, вероятно, «отдыхал» на партии с ним, и его, скорее всего, позабавило, что малыш сумел продержаться против него целых пятнадцать минут. А слезы на его глазах говорили лишь том, насколько серьезно Бобби относился к шахматам уже в то время. Даже в возрасте семи лет он не относился к себе, как к любителю. Позднее он признавал, что партия очень сильно его мотивировала.
Одним из зрителей на том сеансе был Кармайн Нигро, невысокий, лысый мужчина чуть старше сорока лет; Бобби охарактеризовал его как «очень живого».
Нигро внимательно наблюдал за партией Павей-Фишер. Ему нравились ходы Бобби. Они были не блестящими, но вполне разумными, особенно для новичка. Концентрация Бобби, казалось, защищала его от любых внешних помех. Когда партия закончилась, Нигро подошел к Бобби с Региной и представился в качестве новоизбранного президента бруклинского шахматного клуба. Он предложил Бобби посещать клуб вечерами по вторникам и пятницам. Нет, никаких взносов от мальчика не потребуется, уверил Нигро Регину. Она отвела его в клуб, который располагался в здании бруклинской Академии музыки, уже следующим вечером.
