Конец и начало - [44]
Затем они одновременно отпрыгнули и тут же оттолкнулись от земли, бросаясь вперёд.
Со стороны битва двух металлических аватаров напоминала перестрелку на нулевом расстоянии. Кулаки отбивались руками, пинки — голенями, а когда удары сталкивались друг о друга, Оверреи испускали фейерверки из сложных спецэффектов. За ними следовал грохот, похожий на выстрел, а воздух содрогался от жара.
«Аэрокомбо» Харуюки отличалось разнообразием атак, но броня Цербера крепче, а удары увесистее. Урон они получали примерно одинаковый. Всё должно решиться в тот момент, когда один из них смог бы нанести чистый удар. Другими словами — тогда, когда один сможет обогнать другого.
— У... о-о-о-о-о! — взревел Харуюки, вкладывая в продолжающуюся комбинацию все физические и духовные силы.
— Сэй... я-а-а-а-а! — откликнулся Цербер.
В реальной жизни о таких воплях не могло быть и речи — бойцам едва хватало бы воздуха на дыхание — но аватары Ускоренного Мира не нуждаются в кислороде. Вместо этого их топливом служила энергия души. Их питала сила, рождённая из веры в себя, уверенности в друзьях и пылающего боевого духа.
Несмотря на продолжающуюся сверхскоростную битву, сознание Харуюки расширилось настолько, что он смог заметить, как идут дела у его друзей.
Пард вновь переключилась в звериный режим и создала с помощью Инкарнации когти ещё более жуткие, чем те, что были у Харуюки после превращения в Дизастера, а также клыки, из-за которых стала похожа на саблезубого тигра. Сражавшаяся против неё Аргон Арей стреляла лазерами, словно из пулемёта.
Такуму превратил Сваебой в Циановый Клинок и продолжал яростно атаковать правую руку Вайса, которую тот превратил в щиты. Скорее всего, Вайс не поймал его в плен только потому, что не мог отозвать щиты. Тиюри, напарница Такуму, всё ещё до конца не оправилась от изнеможения, вызванного неожиданным использованием Инкарнации при пробивании стены, и потому стояла позади, но держала Хоровой Перезвон перед собой, готовая в любой момент исцелить Такуму.
Разумеется, все они сражались ради того, чтобы спасти Нико, но для Харуюки это ещё и очередной шанс сразиться с Цербером один на один. Однако с ним не только Пард, Такуму и Тиюри. Это Фуко научила его основам Системы Инкарнации, это Утай помогла ему пробудить Оптическую Проводимость, это Акира спасла его от полной потери очков, это Аш Роллер в бесчисленных боях закалил его навыки, это Черноснежка распахнула перед ним двери этого мира... у Харуюки были силы сражаться благодаря им и многим другим людям. И среди этих людей была как распятая на алтаре Нико и Энеми по имени Архангел Метатрон, так и тот самый Цербер, с которым они прямо сейчас обменивались ударами.
Продолжая разворачивать комбинацию на предельной скорости, Харуюки краем сознания обратился к нему:
«Цербер.
Ты силён. Пожалуй, если сравнивать наши таланты, то я никогда не смогу догнать тебя.
Но пока твои кулаки будут наполнены печалью и горем, тебе никогда меня не победить!»
— О-о-о-о! — в очередной раз взревел Харуюки изо всех сил, проводя правый апперкот.
И этот удар, наконец, пробил оборону Цербера. Пусть его противник опоздал с блоком на какую-то сотую долю секунды, но она стала решающей, и кулак нанёс сильнейший удар по нижней челюсти волчьей пасти. Фиолетовая аура тоже не успела защитить его, и от заряженного Инкарнацией удара вольфрамовая броня пошла похожими на молнии трещинами, а самого аватара подкинуло в воздух.
Пусть у Харуюки и был шанс добить противника, но он так и остался стоять с поднятым кулаком, ожидая, пока противник упадёт. Он верил, что смог донести до него свой довод. Что показал ему, насколько могуча, горяча и сильна та энергия, что поддерживала его.
Через несколько секунд Цербер с грохотом упал на спину, раскинув руки и ноги. Похоже, что вставать он не собирался.
Опустив кулак, Харуюки подошёл к пепельному волчьему аватару. Не успел он что-либо сказать, как сквозь потрескавшийся зигзаг маски донёсся тихий шёпот:
— Я впервые... проиграл в прямой потасовке...
— Ясно... — отозвался Харуюки.
Цербер слегка повернул к нему голову и продолжил:
— Кроу-сан... помните, когда я проиграл вам во второй битве благодаря вашим броскам, я сказал, что рад поражению, и что постараюсь стать сильнее?
— Да...
— На самом деле я сильно расстроился. Мне было так обидно, что тело вспыхнуло жаром, а из глаз едва не полились слёзы. Но... упрямство не дало мне сказать правду. Я хотел кричать, вопить, поносить весь белый свет, но не смог...
В какой-то момент прекратились и те битвы, которые разворачивались с обеих сторон от Харуюки и Цербера. Не только Такуму и Вайс, но и Аргон с Пард стояли неподвижно, следя за врагами и внимательно прислушиваясь к словам Цербера.
— Когда в тот раз управление аватаром перешло ко «второму»... это произошло оттого, что мой боевой дух оказался настолько подавлен, что дошёл до уровня Зануления. Зато он был действительно рад сразиться с вами, Кроу-сан...
Харуюки показалось, что Цербер слегка улыбнулся. Затем аватар медленно поднял испещрённый царапинами правый кулак, но у него, похоже, уже не осталось сил держать руку, поскольку та вновь упал на землю. Как только лязгнула броня, визор в виде волчьей маски разъехался вверх и вниз. В обнажившемся стекле отразилось оранжевое небо Заката.
