Конец эры - [39]

Снова чернота, соединение разорвано, хет, установивший его, похоже, догадался, что совершил ошибку. Неужели Кликс заглянул ко мне в голову так же глубоко, как я  к нему? Что он теперь знает обо мне?

Я падаю сквозь пустое пространство, земля у меня над головой, ноги устремлены к звёздам. Я падаю быстрее и быстрее, падаю, падаю, падаю…

Изображение перевернулось — думаю, хет сообразил, что человеческий мозг переворачивает получаемое изображение, потому что глаз формирует его перевёрнутым. Теперь я поднимался, земля уменьшалась внизу, плыли редкие облака, небо становилось ближе, чернее, чище и холоднее.

Космос. Чёрт возьми, они поднимают нас прямо на орбиту. Звёздный купол вращался над головой, широкая лента Млечного Пути пробегала через моё поле зрения, словно усыпанная драгоценностями лопасть ветряной мельницы. Это было великолепно: бесчисленные светлые точки, пронзающие тьму, красные, жёлтые, белые, голубые, словно пересекающие окоём ёлочные гирлянды.

Над лимбом Земли поднялась Луна, почти полная и такая яркая, что на неё было больно смотреть. Она по-прежнему демонстрировала значительную часть того, что мы привыкли считать тёмной стороной. По мере того, как мы поднимались всё выше, стал виден и Трик; здесь, за пределами атмосферы, можно было ясно разглядеть его усыпанную кратерами поверхность.

Скоро эта панорама оказалась обрезана; непроглядная тьма начала поглощать звёзды. Корабль поворачивался «лицом» к ночному полушарию Земли. Однако оно не было абсолютно тёмным — то тут, то там на нём можно было разглядеть какие-то огоньки. Лесные пожары, должно быть, вызванные ударами молний.

Мы летели навстречу заре, сияние которой чётко очертило изгиб края Земли. Через несколько минут снова взошло солнце, залив сферу горячими лучами.

В целом Земля выглядела примерно так же, как и на современных фотографиях из космоса: синий шар, покрытый сплетениями хлопковой белизны. Мои глаза, наконец, приспособились к масштабу и начали различать контуры покрытых облаками континентов. Их очертания за миллионы лет изменились, но я был знаком с тектоникой плит достаточно, чтобы разобраться, где что. Вот Антарктида, крошечное белое пятно, гораздо меньшее, чем в наше время. Австралия, лишь недавно отколовшаяся от неё и повернутая под непривычным углом. Индия свободно движется в океане Тетис навстречу Азии, столкновение с которой поднимет к небесам Гималаи. Южная Америка только начала удаляться от Африки; точное совпадение их береговых линий немного нарушено морем, которое тянется из тех мест, где со временем появится пустыня Сахара, к тому, что когда-то станет Гвинейским заливом. Ещё одно огромное море, прерываемое лишь длинной меридиональной цепью островов, отделяет Европу от Азии. Между Северной и Южной Америкой — открытый океан, в тысячу раз шире, чем Панамский канал. Однако Мексиканский залив уже хорошо виден, и…

Чёрт.

Чёрт возьми!

— Кликс! — заорал я.

— Что? — донёсся его голос.

— Посмотри на Мексиканский залив.

— Да?

— Посмотри на него!

— Я не понимаю…

— Он на суше. Не наполовину затоплен, как в наше время, а полностью на суше, но он уже существует.

— Да о чём ты гово… Ой. Ах ты ж… — Кликс был потрясён.

— Хет! — позвал я, жалея, что у них нет имён. — Хет! Любой хет!

— Да? — донёсся слабый голос брахиатора.

— Как долго существует этот кратер?

— Какой кратер?

— Тот, что на берегу большого залива на южной стороне массива суши, с которого мы стартовали. Видите его? Он примерно сто пятьдесят километров в диаметре… — Я вряд ли смог бы оценить его размер по виду с такой высоты, но я знал, каким он должен быть.

— А, этот кратер, — сказал голос, произносящий каждое слово отдельно от соседнего. — Он возник около девяноста наших лет назад — двести или около того ваших.

— Вы уверены? — спросил голос Кликса.

— Мы отслеживали астероид, который создал этот кратер. Поначалу казалось, что он может пройти близко от Марса — вы, возможно, знаете, что две наши луны в прошлом — астероиды, захваченные его тяготением. Но он прошёл довольно далеко и вместо Марса врезался в вашу планету. Взрыв был очень зрелищный.

— Но… но… — Кликс всё ещё пытался осмыслить новость. — Но мы считали, что столкновение, оставившее этот кратер, и было причиной вымирания динозавров.

— Неверное предположение, — просто отвечал марсианин. — Ведь динозавры не вымерли.

Максимальная точность оценки возраста пород для этой эпохи составляет где-то десять тысяч лет, но достигается только при определённых очень специфических условиях; в большинстве же случаев эта точность не превышает сотни тысяч лет. События, разделённые веками и тысячелетиями, нам запросто могут показаться одновременными.

— Удар должен был оказать большое влияние на биосферу, — сказал Кликс с нотками отчаяния в голосе. Я почувствовал, что улыбаюсь от уха до уха.

— Не очень большое, — сказал хет. — Растения и животные в месте удара были, разумеется, уничтожены, но в глобальном масштабе эффект был малозаметен. — Он помолчал. — Ваш народ и мой населяет одну и ту же захламленную систему. Падения астероидов случаются — вам это хорошо известно. Но жизнь продолжается.