Конец эпохи Путина. Записки политолога - [13]

Скептики могут возразить: мол, в 90-е вообще жили впроголодь, зарплату месяцами не получали, и никто не бунтовал, а сейчас и подавно не станут. Я уже неоднократно объяснял феномен терпильства начала 90-х. Во-первых, «временные трудности» легко объяснялись условиями переходного периода от «ужасного» социализма к «прекрасному» капитализму. Во-вторых, в обществе преобладали позитивные ожидания: Ельцин торжественно объявил, что «мы будем жить плохо, но не долго», Чубайс обещал всем две «Волги» на каждый ваучер. Многие были опьянены новыми возможностями и свободами: отдыхать или работать за границей, заняться бизнесом, участвовать в приватизационных манипуляциях, играть в политику.

Нельзя сказать, что для всех 90-е годы были ужасными. Для активных «пассионариев», вписавшихся в рынок, это было поистине золотое время. К тому же нельзя обвинять власть в невыполнении своих обещаний. Народ хотел импортные шмотки и 20 сортов колбасы в магазинах? Он получил, что желал. Не на что купить все это? Так это временные трудности, ребята, скоро невидимая рука рынка все наладит. И вообще во всем виноваты проклятые коммуняки, которые довели страну за 70 лет.

Народ в массе своей не чувствовал себя обманутым, складывающееся положение вещей в целом воспринималось как естественное, единственно возможное и потому справедливое. Если же у кого-то и появилось ощущение, что новый порядок несправедлив, оно заглушалось надеждой, что вскоре все само собой изменится к лучшему. Вполне откровенно высказывалось даже такое мнение: мол, они там, наверху, воруют, и пускай, а как наворуются, обязаны будут и о народе подумать, а то мы за них больше не проголосуем.

Наконец, самое главное: недовольство масс не возникает в том случае, кода плохие времена сменяются очень плохими, что мы наблюдали в 90-е годы. Недовольство возникает, когда после хорошего времени приходится затягивать пояса, да еще в ситуации, когда власть не может назвать внятную причину происходящего и уверить народ в том, что скоро все изменится к лучшему.

В период кризиса 2008–2009 гг. Кремль мог представить себя жертвой обстоятельств: мол, кризис-то мировой, все страдают, даже Америка. Режим тогда располагал большими ресурсами для поддержания стабильности и воспользовался ими. Удержание курса рубля обошлось тогда в сумму свыше 200 миллиардов долларов. Затянись кризис — последствия были бы очень тяжелыми. Однако мировая экономика быстро восстановилась, нефтяные цены возобновили рост. Пронесло, как говорится. Никаких выводов из этого тревожного звоночка власть не сделала.

В 2014 г., когда сырьевые рынки вновь показали спад, у Кремля уже не оказалось достаточно средств для спасения рубля, и его опустили вдвое против доллара, заодно опустив и жизненный уровень широких слоев населения. Сейчас правящий режим сконцентрировал свои усилия на спасении бюджета. Слишком многое завязано на него — и возможность воровать, и поддержание той самой «стабильности», которая обеспечивает клептократической верхушке условия для законного и безнаказанного воровства. Ах, я снова употребил совершенно неуместное слово. Разумеется, элита не ворует, она присваивает себе часть общественного продукта в соответствии со своими представлениями о справедливости. Удастся ли Кремлю спасти бюджет и тем самым спасти себя? Формально это вроде бы получается: бюджет хоть и со скрипом, но исполняется; реальные зарплаты бюджетников хоть и сократились, но получают они их вовремя; массовой безработицы и голодных бунтов не наблюдается. Но рано радоваться, давайте проясним вопрос о том, какова цена поддержания стабильности.

Любой может найти в интернете помесячные данные о налоговых поступлениях в бюджет и расходах бюджета за тот же период. Картина очевидна: текущие налоговые сборы не только не покрывают потребности казны, они еще и неуклонно сокращаются. Следовательно, бюджет подпитывается за счет накопленных резервов, которые отнюдь не безграничны. Насколько их хватит? Критической точкой для кремлевского режима станет исчерпание доступных финансовых резервов. После этого придется либо радикально резать бюджет, что приведет к обострению социальной напряженности, либо опустить рубль, что позволит номинально исполнить бюджет, но снизит и без того невысокий уровень жизни широких слоев населения. Итогом будет все тот же рост социальной напряженности.

Надежды на то, что девальвация национальной валюты взбодрит отечественного производителя, совершенно тщетны. Разве двукратная девальвация рубля вкупе с госпрограммой импортозамещения оживили внутреннее производство, как это произошло вследствие «дефолта» в 1998 г.? Разве продукция «АвтоВАЗа» вытеснила с российского рынка «Тойоту» и «Форд»?

Во-первых, того отечественного производителя, который был у нас в конце 90-х, сегодня уже нет. В большинстве случаев под отечественным производителем понимается локализованное производство иностранных компаний, работающих на импортном оборудовании и расходных материалах. Поэтому обвал рубля не окажет на них стимулирующего воздействия, скорее наоборот. Во-вторых, и это является самым главным, любому производителю, будь то внутренний или зарубежный, в первую очередь нужен ПЛАТЕЖЕСПОСОБНЫЙ СПРОС. Надеюсь, никто не станет отрицать тот факт, что платежеспособность населения РФ снижается? Это более чем наглядно демонстрирует статистика розничных продаж. Что могло бы дать толчок росту экономики? Иностранные кредиты, но они в свете санкций теперь труднодоступны. Да, российские облигации пользуются на финансовых рынках определенным спросом у спекулянтов. Но давайте вспомним, что произошло в конце 90-х. Тогда облигации государственных краткосрочных обязательств (ГКО) тоже пользовались на финансовых рынках стабильным спросом. Но именно невозможность государства выполнять свои обязательства по пирамиде ГКО и вызвала в августе 1998 г. обвал рубля. Так что если даже правительство и сможет перехватить в Европе деньжат под грабительский процент для затыкания дыр в бюджете, это никаким образом не спасет положение, а лишь поможет переложить тяжесть проблем с сегодняшнего дня на послезавтрашний.