Конец черного темника - [63]
Освободив свою большую спортивную сумку, с которой мы теперь ходим лишь за картошкой, я сунул в неё целлофановый мешок, взял такси и поехал на Казанский. В справочном зале сразу увидел Силуяна, который держал на коленях поросёнка, пытавшегося вырваться из какой-то драной дерюжки.
— Наконец-то, — поднялся мне навстречу Силуян. — Насилу довёз. Перед самой Москвой проснулся, прогрыз мешок и стал блажить... Думал с ним в милицию попаду... Вот, Боже мой, оказия-то...
Развернули дерюжку. Ничего, хороший поросёночек! Тяжёленький, гладкий, почти без щетинки, морда кругленькая, пятачок аккуратный, — сразу подумалось: нелегко его будет увезти от младшей дочери в Загорск[52] к тётке жены, куда мы сразу решили его сплавить. Там у неё свой приусадебный участок, пусть и жиры нагуливает...
Когда втискивали поросёнка в сумку, он издал такой визг, что пассажиры шарахнулись в стороны. Мы почти бегом бросились к выходу. Я задёрнул замок сумки, оставив щёлку, чтобы было посвободнее дышать животине. Сели в такси.
— Я ведь что сюда-то к вам приехал... После уборочной у меня отпуск небольшой образовался, а семьёй я не обременён, вот и поручили мне односельчане перед праздником Покрова прикупить что-нибудь в столичных магазинах. Да мне и самому на стольный град ещё раз взглянуть захотелось. Годы-то мои на исходе...
Я сказал водителю, чтоб повёз он нас по улице Горького[53] к Кремлю, чтобы смог полюбоваться Силуян золотыми куполами соборов, а потом выехали на проспект Мира, где в конце его высится гостиница «Космос», чтобы проехали мы и мимо неё и мимо Ростокинского акведука, построенного в конце восемнадцатого века и именуемого в народе Миллионным мостом.
Позолота куполов кремлёвских соборов при вечерних электрических огнях не возымела действия на Силуяна. «Не играют, — сказал. — На них любо смотреть при солнце». Не обратил он особого внимания и на рубиновые звезды...
— А не махонькие? — поинтересовался он. А когда узнал, что размах крыльев звёзд пять метров, не удивился, высказался: — В детстве, когда беспризорничал, мне пришлось видеть вместо них орлы российские... Вот они были большими! А может, мне казалось?.. Потому что сам был махонький... — и Силуян в руку хихикнул.
Водитель такси удивлённо посмотрел на него.
Глядя на Ростокинский акведук, снова спросил Силуян Петрович:
— Неужто миллион рублей на этот мост истратили?
— Говорят, да. А ещё говорят, что Миллионным-то он зовётся оттого, что миллион крепостных крестьян работало здесь.
— Ишь, люду-то сколько! — восхитился Силуян. — На Мамая Дмитрий войско в десять раз меньше повёл, чтоб Русь освободить. А тут — миллион, а мост-то вроде сейчас никому и не нужен...
— А ведь мы, Силуян Петрович, едем в сторону Троице-Сергиевой лавры по так называемой бывшей Троицкой Большой дороге. Тут она проходила. По ней за благословением на битву к Радонежскому ездил, как сам знаешь, великий московский князь с братом Владимиром Серпуховским, а позднее по Троицкой Большой возили в Москву железо и медь, меха и золото из Сибири. С Камы — соль, из Архангельска — белорыбицу и красную рыбу, из Вологды и Костромы — сушёные грибы и мёд.
— И сейчас возят?
— Вот походишь по магазинам — увидишь...
Таксист громко захохотал и своим откровенным смехом привёл в немалое смущение Силуяна Петровича.
А дома стол уже был накрыт. Поросёнка мы посадили в ванну, и дочери, взяв губку и мыло, запёрлись и стали его купать. Из ванной теперь слышались шум воды, довольное хрюканье и радостные возгласы. Потом жена подала им банку молока, чтоб покормить животину.
За столом, увидев, как утомился Силуян, почти не говорили: лишь перекинулись парой слов об уборочной, о родных в Смекаловке, о деревенском житье-бытье. И ещё раз утвердились во мнении отвезти поросёнка в Загорск.
— И я поеду! — встрепенулся Белояров. — В церковь схожу, причащусь...
— Хорошо. Завтра суббота. У жены и старшей дочери — школа, а младшую с собой возьмём, — я кивнул на ванную комнату. — Скажем, что повезём поросёнка к тете Марфе откармливать. Она с радостью согласится.
На том и порешили.
Утром по привычке я поднялся рано. Тихо выглянул из спальми, вижу — стоит Силуян возле книжного шкафа, где за стёклами видны иконки Божьей Матери и Иисуса Христа, приобретённые мною по крещению дочерей, и творит молитву. Слышу его шёпот и глубокие вздохи, после которых следуют длинные паузы... Так молится очень одинокий человек.
— Царица моя преблагая, надеждо моя Богородица!.. Приятелище сирых и странных предстательнице... Скорбящих радосте, обидимых покровительнице!.. Зриши мою беду... Зриши мою судьбу и скорбь... Помози мя яко... немощну... Окорми мя яко странна... Обиду мою веси... разреши ту, яко волиши... Яко не имам иныя помощи... разве Тебе... ни иныя предстательницы, ни благия утешительницы... токмо Тебе!.. О, Богомати!.. Яко да сохраниши мя и покрыеши... Во веки веков... Аминь.
Перекрестился ещё раз и задумался... Наверное, своих вспомнил, убиенных, жену и детей...
Увидел, что я не сплю, слегка смутился, обратился ко мне:
— Молюсь, и тебе бы посоветовал восславить Деву Марию. Её День Великий сегодня... День Рождества. Как сказал святитель Иоанн Златоуст, «...дева Ева изгнала нас из Рая, через Деву Марию мы обрели вечную жизнь — чем осуждены, тем и увенчаны».
В первой книге исторического романа Владимира Афиногенова, удостоенной в 1993 году Международной литературной премии имени В.С. Пикуля, рассказывается о возникновении по соседству с Киевской Русью Хазарии и о походе в 860 году на Византию киевлян под водительством архонтов (князей) Аскольда и Дира. Во второй книге действие переносится в Малую Азию, Германию, Великоморавию, Болгарское царство, даётся широкая панорама жизни, верований славян и описывается осада Киева Хазарским каганатом. Приключения героев придают роману остросюжетность, а их свободная языческая любовь — особую эмоциональность.
О жизни и судьбе полководца, князя серпуховско-боровского Владимира Андреевича (1353-1410). Двоюродный брат московского князя Дмитрия Донского, князь Владимир Андреевич участвовал во многих военных походах: против галичан, литовцев, ливонских рыцарей… Однако история России запомнила его, в первую очередь, как одного из командиров Засадного полка, решившего исход Куликовской битвы.
Русь 9 века не была единым государством. На севере вокруг Нево-озера, Ильменя и Ладоги обосновались варяжские русы, а их столица на реке Волхов - Новогород - быстро превратилась в богатое торжище. Но где богатство, там и зависть, а где зависть, там предательство. И вот уже младший брат князя Рюрика, Водим Храбрый, поднимает мятеж в союзе с недовольными волхвами. А на юге, на берегах Днепра, раскинулась Полянская земля, богатая зерном и тучными стадами. Ее правители, братья-князья Аскольд и Дир, объявили небольшой городок Киев столицей.
В новом историко-приключенческом романе Владимира Афиногенова «Белые лодьи» рассказывается о походе в IX веке на Византию киевлян под водительством архонтов (князей) Аскольда и Дира с целью отмщения за убийство купцов в Константинополе.Под именами Доброслава и Дубыни действуют два язычника-руса, с верным псом Буком, рожденным от волка. Их приключения во многом определяют остросюжетную канву романа.Книга рассчитана на массового читателя.
Жизнь главного героя повести Павлика Попова волею автора вмещается на страницах книги в одни сутки изнурительного труда. И столько забот и ответственности легло на плечи мальчика, сколько не каждый взрослый выдержит. Однако даже в этих условиях живет в нем мечта — стать огранщиком, чтобы радовались люди, глядя на красоту созданного природой и доведенного до совершенства руками человека изделия из камня. Герой повести — лицо не вымышленное. Именно он, Павлик Попов, нашел в 1829 году на Урале первый отечественный алмаз. За свою находку пожалован Павлик «вольной». Неизвестна дальнейшая судьба мальчика, но его именем назван в 1979 году крупный алмаз, найденный в месторождении «Трубка мира». Адресуется книга школьникам среднего и старшего возраста.
Онора выросла среди бескрайних зеленых долин Ирландии и никогда не думала, что когда-то будет вынуждена покинуть край предков. Ведь именно здесь она нашла свою первую любовь, вышла замуж и родила прекрасных малышей. Но в середине ХІХ века начинается великий голод и муж Оноры Майкл умирает. Вместе с детьми и сестрой Майрой Онора отплывает в Америку, где эмигрантов никто не ждет. Начинается череда жизненных испытаний: разочарования и холодное безразличие чужой страны, нищета, тяжелый труд, гражданская война… Через все это семье Келли предстоит пройти и выстоять, не потеряв друг друга.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.