Конец черного темника - [24]
Сотник взревел от ярости, и, если бы не Чиврано, успевший нанести белому жеребцу удар плёткой такой силы, что у того вздулся на крупе рубец, и заставивший коня в длинном прыжке вынести из этой свалки хозяйку, лежать бы Мидии рядом с младшей женой хана.
Жеребец, обезумев от боли, понёсся к крепости, не разбирая дороги. Андреоло и братья кинулись ему вослед. Лишь у рва остановились.
Мидия, всё ещё тяжело дыша, спросила:
— Видно, очень знатная была особа, которую я порешила?
— Только на юрте любимых жён великого хана красуется золотой полумесяц, — ответили братья.
Дочь главного аргузия, как тогда, на корабле, обвела всех победным взглядом. На этот раз, чтобы не встречаться с ним, Андреоло опустил голову...
Вылазка генуэзцев увенчалась полным разгромом ордынцев.
«Побито было до 5000 татар, и Джанибек запросил мира...» — повествуют арабские источники. Из них мы далее узнаем, что мир был заключён на выгодных для кафян условиях. Хан обязался уплатить все понесённые генуэзцами убытки. Но вскоре мир был нарушен им. В 1345 году он снова пришёл под стены Кафы с войском, гораздо многочисленнее, нежели ранее.
Теперь уже не надеясь на свои силы, генуэзский консул обратился с просьбой о помощи к папе Клименту VI, устроившему в то самое время крестовый поход против турок.
Папа откликнулся на просьбу и написал письмо Гумберту II, дофину Виенскому, главному начальнику армии крестоносцев, в котором убеждал его подать помощь осаждённой Кафе; в другом письме папа обращается с той же целью к генуэзцам, «где бы они ни находились». Климент VI в вознаграждение за понесённые генуэзцами военные издержки со своей стороны «жалует разные милости» и дозволяет им вести торговлю с Вавилонским султаном, предоставляя право ввозить товары, которые были запрещены прежними папами. В благодарность за такое участие одну из крепостных башен жители Кафы назвали башней папы Климента...
Но Гумберт II, дофин Виенский, воинское подкрепление в Кафу так и не прислал. И Джанибек, наверное бы, эту крепость в конце концов одолел, если бы ему не помешала чума...
5. ЧУМА
После смерти Абике великий каан охладел к сотнику. Он считал его чуть ли не единственным виновником гибели молодой любимой жены — не уберёг, шкуру свою спасал в ту страшную лунную ночь. Наушничали Джанибеку и тысячники, и мурзы: да, точно, — не уберёг, допустил врага до белой маленькой юрты с золотым полумесяцем, боялся за жизнь свою поганую... И, если бы не Бердибек и одноглазый Бегич, которые во время ночного нападения генуэзцев находились неподалёку от молодого сотника и которые замолвили за него доброе слово, изложив всё как есть, быть бы Мамаю удавленному тетивой.
Когда ордынцы снова оказались у стен Кафы и знакомые места напомнили об обстоятельствах смерти Абике, сын великого каана поведал Мамаю о том, как в связи с её гибелью мурзы и тысячники науськивали отца на молодого сотника и как они с Бегичем вынули его голову из петли. У Мамая после этого страшного сообщения кровью налились глаза, лицо перекосилось от гнева, тело бросило в жар, и, чтобы остудить себя, он вскочил на коня и помчался во весь дух куда глаза глядят. Упругий ветер ударил ему в широкий лоб и выбил из глаз слёзы. А он гнал и гнал гнедого аргамака...
Такие бешеные скачки, чтобы привести себя в чувство и избежать удара или сумасшествия, Мамаю придётся устраивать ещё не раз в своей жизни.
За ним увязались десять его верных нукеров, которые еле поспевали.
Он свернул на дорогу, ведущую к селению Солхат; уже видна стала мечеть Узбека, и некоторые из его воинов подумали, что Мамай задумал открыть душу Аллаху, но сотник верил в степного бога Гурка...
Вот гнедой пролетел одно место на склоне небольшой горы, наверху которой рос огромный ясень. Сотник пока не мог и подумать, что пролетел он на своём аргамаке место, которое останется в веках под названием «Могила Мамая». И только у карстового колодезя Сычев провал он остановил коня.
Здесь, в долине, били из-под земли родники, и к одному из них припал губами Мамай... Долго пил студёную воду, задыхаясь, до ломоты в горле... Потом сел и закрыл глаза.
Хан... Хан... Обидел ты незаслуженно своего верного сотника. Не простит он тебе этого... Не простит!
...А на землю Крыма и Золотой Орды уже ползла из Китая страшная чума, унося по пути миллионы жизней. Особенно свирепствовала она на берегу Чёрного моря, будто в отместку за смерть дочери императора Поднебесной Империи Абике...
Генуэзские и венецианские корабли завезли её в Италию, Францию, Англию, Германию. Распространилась она и в Египте, Сирии, Греции, затем появилась в скандинавских странах, откуда перешла в Новгород и Псков. От чумы, прокатившейся по всей Европе, особенно пострадало население Джучиева улуса. Вот что говорится в русских летописях того времени:
«Бысть от Бога на люди над восточною страною, на город Орначь и Хозторокань и на Сарай и на Бездеж и на прочи грады в странах их, бысть мор силён и на Ормены и на Обезы и на Жиды и на Фрязы и на Черкасы и на всех тамо живущих, яко не бе кому их погребати». «В землях Узбековых ... обезлюдели деревни и города».
В первой книге исторического романа Владимира Афиногенова, удостоенной в 1993 году Международной литературной премии имени В.С. Пикуля, рассказывается о возникновении по соседству с Киевской Русью Хазарии и о походе в 860 году на Византию киевлян под водительством архонтов (князей) Аскольда и Дира. Во второй книге действие переносится в Малую Азию, Германию, Великоморавию, Болгарское царство, даётся широкая панорама жизни, верований славян и описывается осада Киева Хазарским каганатом. Приключения героев придают роману остросюжетность, а их свободная языческая любовь — особую эмоциональность.
О жизни и судьбе полководца, князя серпуховско-боровского Владимира Андреевича (1353-1410). Двоюродный брат московского князя Дмитрия Донского, князь Владимир Андреевич участвовал во многих военных походах: против галичан, литовцев, ливонских рыцарей… Однако история России запомнила его, в первую очередь, как одного из командиров Засадного полка, решившего исход Куликовской битвы.
Русь 9 века не была единым государством. На севере вокруг Нево-озера, Ильменя и Ладоги обосновались варяжские русы, а их столица на реке Волхов - Новогород - быстро превратилась в богатое торжище. Но где богатство, там и зависть, а где зависть, там предательство. И вот уже младший брат князя Рюрика, Водим Храбрый, поднимает мятеж в союзе с недовольными волхвами. А на юге, на берегах Днепра, раскинулась Полянская земля, богатая зерном и тучными стадами. Ее правители, братья-князья Аскольд и Дир, объявили небольшой городок Киев столицей.
В новом историко-приключенческом романе Владимира Афиногенова «Белые лодьи» рассказывается о походе в IX веке на Византию киевлян под водительством архонтов (князей) Аскольда и Дира с целью отмщения за убийство купцов в Константинополе.Под именами Доброслава и Дубыни действуют два язычника-руса, с верным псом Буком, рожденным от волка. Их приключения во многом определяют остросюжетную канву романа.Книга рассчитана на массового читателя.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.