Конец Антропоцена - [28]

Ничипоренко перестал улыбаться. Он смотрел на Арину, и в его взгляде читались злость и ненависть. Шутки он не понял.

Он посмотрел в другую карточку:

– Арина Станиславовна Григ, и по какой причине вы оскорбляли меня?

– Господин офицер, честь имею, – Арина вытянулась по стойке смирно и отдала честь. – Я никого не оскорбляла, господин капитан. Посмотрите в карточку, сколько мне лет?! Как вы думаете, что должно быть у человека в голове, чтобы в тридцать шесть лет заявить подобное? Более того, говорить такое вдруг… о мужчине, с которым ты даже не знакома близко! Я расскажу, как было дело. Но прошу простить заранее за идиотские подробности. Мадам или мадемуазель, уж не знаю точно, почему-то решила, что я вам симпатизирую, и заявила свои права на вас. Она утверждает, что я всячески строю вам глазки, заигрываю с вами и пытаюсь вас спровоцировать на личные отношения. А возможно, и собралась за вас замуж. Также эта милая леди открыто мне сказала, что я стараюсь таким образом остаться на территории военной части, чтобы мне не пришлось воевать или попасть в отряд смертников. Поскольку я ни сном, ни духом в этой теме, да и, ко всему прочему, глубоко замужем, я сказала, что не имею на вас видов. Да и какие могут быть виды? Вы офицер, я солдат, мы на войне. Я верна мужу, Родине, президенту. Да и вы, я уверена – ум, честь и совесть нашей армии. Как вообще могла подобная чушь прийти в голову этой девушке, я не представляю. Я не мечтаю остаться на территории части. Это смешно и глупо. Я хочу попасть в роту, пройдя испытания и доказав, что достойна этого. Я искренне и глубоко верю в ваше благородство, господин офицер. Уверена, что вы не станете наказывать человека, который спас меня от удара исподтишка. Я налаживаю связи с товарищами по команде, поскольку абсолютно уверена, что с кем-то мне обязательно предстоит стоять плечом к плечу против врага, где бы я ни оказалась.

Герман в изумлении смотрел на Арину. А она все говорила и говорила.

И Екатерина Хитурян на мгновение, казалось, забыла про свою сломанную руку и тоже уставилась на Арину «обалделым» взглядом.

Ничипоренко стоял и хлопал глазами, не зная, что ответить.

И тут вперед вышел капитан Смирнов:

– Кто может подтвердить нападение этой девушки?

Он кивнул в сторону блондинки.

Раздалось несколько голосов, готовых подтвердить то, что девушка хотела напасть на Арину Грик.

Подошел Иван:

– Я также могу все подтвердить.

Ничипоренко, немного нахмурившись, сказал:

– Ну, что ж. У меня вопросов нет.

Он кивнул Наталье и снова надел маску улыбающегося весельчака:

– Наталья, организуйте доставку Екатерины Хитурян в медчасть, а после необходимо будет решить, куда мы ее направим дальше: в отряд смертников или же в колонию. Нападения солдата на своего сослуживца жестоко карается, согласно законодательству. Спешу распрощаться. Мы перенесем начало учений еще на пятнадцать минут. Придите в себя.

Ничипоренко удалился быстрым шагом. Капитан Смирнов подошел к Арине:

– Почему-то женщины вас не очень любят. Подумайте об этом, – сказал он и тоже направился к выходу.

Арина оглядела толпу, собравшуюся вокруг. Мужчины глазели на нее с любопытством, некоторые с неподдельным интересом, а женщины смотрели с неодобрением, некоторые – почти с ненавистью.

«Да и ладно, пусть смотрят, – подумала Арина. – В конце концов, женщин осталось не очень много. Все боятся вылететь».

Подошел Герман. Арина сказала:

– Спасибо, ты меня спас, я твой должник.

– Ничего ты мне не должна. Знаешь, у меня никого не осталось. И я только с тобой… благодаря тебе начал заново общаться с людьми. У меня… У меня… У меня никого больше нет. Ты мне практически родным человеком стала за эти дни, – сказал смущенно Герман.

Арина улыбнулась:

– Мне нравится с тобой общаться. Ты мне как брат почти. И это за два дня. То ли еще будет! Пошли, надо быстрее перекусить.

В этот момент подошел Иван:

– У тебя все нормально?

– Вань, давай мы не будем обсуждать ситуацию. Надо перекусить и отдохнуть. Но у меня все нормально.

– Я рад. Давайте быстрее за едой, водой и на отдых, – сказал Иван.

Они пообедали, забрали легкие припасы и воду и, отдохнув, направились на последнее на этот день задание.

Когда они подошли к полигону, им представилась необычайная по красоте картина.

Стрельбище находилось вдали от основных строений, как бы на отшибе. Большая территория полигона отделялась от основного места дислокации березовой рощей. А с другой стороны находился заброшенный карьер. Заброшен он был, судя по всему, еще с советских времен, поскольку успел полностью зарасти кустарниками и деревьями. Дальние борта карьера давно обрушились, и сквозь деревья, заполнившие дно карьера, было видно озеро, водная гладь которого теперь переливалась на солнце.

Установленные мишени были рассредоточены по всему периметру и при этом выстроены так, чтобы стрельба велась в сторону карьера и озера.

Арина огляделась, знакомясь с местом и расположением мишеней. Потом перевела взгляд на собравшихся.

На полигоне к этому моменту собрались все офицеры, включая и самого генерала Килько. Последний держал в руке рупор, а около него стояли все три ротных командира. Когда все испытуемые подошли, генерал Килько поднялся на импровизированный помост, имевший довольно потрепанный вид. Настолько потрепанный, что Арина не смогла не отметить этого. Она подумала, что этот помост, должно быть, много раз в течение долгого времени переносили с места на место. И про него-то уж точно можно было сказать, что он «послужил».