Конец Антропоцена - [26]

Все детство Арины прошло у бабушки, на юге России. И было оно, если можно так сказать, абсолютно пацанским. Арина лазала по деревьям и турникам, метала кортики в деревья, играла в «вышибалы», швыряясь камнями. Короче говоря, теперь ей надо было просто вспомнить детские навыки. И унять отвратительное чувство страха, которое появлялось время от времени, наваливалось на нее и могло помешать пройти очередное испытание.

И снова было выставлено по десять стоек. Перед каждой стойкой, в пяти метрах от нее, расположили мишени.

«В принципе, нормально… Если не тупить», – подумала Арина.

Опять список в\\роде бы и пофамильно, но как-то криво. Опять отличные результаты у Германа, почти такие же у Ивана. И вот снова звучит:

– Грик Арина Станиславовна, стойка номер семь.

Арина направилась к стойке, и тут в голове началась пульсация. Она остановилась около стойки, закрыла глаза и начала глубоко дышать. Посчитала про себя:

«Раз, два, три, четыре… десять. Так. Собраться, собраться. Все будет отлично. Поехали».

Арина взяла нож для метания. Он был достаточно тяжелый.

«Зато, – подумала она, – бросать будет легко. Сначала брошу в живот».

Она сделала первый бросок. Посмотрела, как он летит. Все происходило, как в замедленной сьемке. Арина смотрела на удаляющийся нож. Бум! Нож воткнулся в районе второй зоны. «Неплохо», – подумала Арина.

Второй нож. И тут она почувствовала, как освободилась. Внутри стало спокойно и пусто – словно, все мысли, все переживания ушли. Исчезли. Ничего в голове не осталось. Вообще. Бросок! Нож входит ровно на границе первой и второй зоны, в районе сердца.

Арина бросила свой последний нож, и он попал в первую зону – зону головы.

– Отлично! – воскликнул Герман, который стоял неподалеку.

Арина улыбнулась и посмотрела на него. И он в ответ расплылся в улыбке.

– Распишитесь, – сказал младший офицер, отмечавший результаты. – Испытание пройдено успешно.

Арина отошла подальше вместе с Германом. Они сели на траву. Герман все еще улыбался:

– Ты молодец, со всем справилась. Осталось совсем немного, и больше не нужно будет бояться попадания в отряд смертников.

– Я не уверена, что попадание в одну из рот – это панацея. Думаю, дальше нас ждут очень темные времена. А вернуться домой мне, например, чрезвычайно необходимо. Я не знаю, как там мои родные, что с ними. Больше всего я беспокоюсь за детей. Мне реально страшно. Периодически с фронтов приходят очень странные новости. И вообще… часть воюет здесь, часть – в Америке, часть перебросили в Европу. Я очень надеюсь, что нам не придется жить в мире после ядерной войны. Надеюсь, что ее не будет. Но пока идет именно к этому.

Оставшееся время они сидели молча, думали каждый о своем. Испытания проходили тяжело, поэтому длились дольше запланированного. Когда уже почти все испытания были завершены, к площадке подошли три ротных командира. Ничипоренко, почти не скрываясь, оказывал знаки внимания Арине. Ей хотелось провалиться сквозь землю, поскольку почти все начали пялиться на нее.

Следом повторился сценарий предыдущего вечера: Наталья озвучивает пятьдесят фамилий, кто-то бьется в истерике, кто-то испуганно просит пересмотреть результаты испытаний, кто-то требует дать ему второй шанс. На этот раз большинство в списке – это мужчины за пятьдесят. Видно, что почти все они семейные, почти все с лишним весом, все напуганы. Скорее всего, в начале войны им удалось отсидеться где-то, включить связи. Но здесь и сейчас уже ничто не могло помочь им отложить участие в войне.

Поэтому новые отряды смертников плелись теперь в основные казармы забирать свои вещи. Зрелище это, безусловно, было крайне удручающее. Большинство тех, кто не вошел во второй поток смертников, очень сильно сочувствовали удаляющейся колонне. Некоторые догоняли уходивших людей и пытались хоть как-то подбодрить, высказать им слова сочувствия, участия. Многие говорили, что все еще, возможно, сложится вполне удачно. Некоторые откровенно врали уходящим. Рассказывали что-то вроде:

– А вот у друга брата моего дяди сын вернулся из отряда смертников домой…

Несчастные, отправляющиеся в отряд смертников, реагировали по-разному. Одни благодарили за участие, другие матерились и грозились, что полезут в драку. Просили не лезть к ним ни с советами, ни с жалостью, ни с чем иным.

Когда колонна уже скрылась за поворотом к казармам, к оставшимся вновь вышел Ничипоренко. Наталья встала чуть позади него. А Ничипоренко все с той же лучезарной улыбкой командирским, хорошо поставленным голосом сказал:

– Господа! Я хочу вас искренне поздравить! Вы прошли огромный путь сегодня, но все самые сложные испытания еще впереди. Сейчас у вас обед и перерыв на отдых. Потом вы отправитесь на стрельбище. Нам нужно посмотреть, кто из вас действительно достоин держать автомат, кто из вас может быть запасным или действующим снайпером, кто может управляться с оружием, а кто, несмотря на ваши нынешние успехи, все равно достоин только того, чтобы отправиться в группу смертников.

Он обвел слушателей насмешливым взглядом и продолжил:

– Также хочу сказать, что финальное задание будет завтра. Ужин мы перенесем на час, то есть он будет в восемь. Испытание, которое вам сегодня предстоит, возможно, займет больше времени, чем мы запланировали. Со стрельбой – никогда не угадаешь. Так что обедайте, отдыхайте. И через два часа мы ждем вас на полигоне.