Кондратова дорога - [2]

Долго ли, коротко ли ехал - скок на телегу мужик оборванный, бородища такая, ажно Кондрат рот раскрыл. Пригляделся, и вовсе обомлел - ежели бороду-то обкорнать, и вовсе Макар получится, только без телят. "Ох, и не к добру я Макара-то помянул..." - подумал Кондрат, крестясь украдкою. Тот и не заметил - все озирался.

- День добрый, -- наконец-то сказал Кондрат.

- И тебе... Добрый. Ты, часом, птицу тут не видал?

- Какую птицу? - прикинулся дурачком Кондрат.

- Цвету ультра-марин! - гордо выговорил заморское слово бородач, и поди ж ты - не поперхнулся.

- Какого цвету?! - покатился с хохоту Кондрат, да так бы с телеги и скатился, не придержи его мужик ногой.

- Синего, дурья твоя башка! - испугался за Кондрата попутчик. - Счастье приносит.

- А-а, как же, была, -- Кондрат показал не оттертый до конца затылок.

- Во! Она, родимая! - едва не пустился в пляс мужик. - Везет тебе... А мне бы ее хоть разок повидать...

Пригорюнился он, да и сел, повесивши буйну голову.

А Кондрат достал свисточек, да как дунет! Свисточек, впрочем, тотчас в карман схоронил - спас-то его мужик, спас, а вдруг лихой какой?

Прилетела птица, села Кондрату на плечо, да тот шуганул ее:

- Кыш, ультра маринованная, к ему на плечи, его черед загадывать!

Птица тяжко перевалилась на плечо бородатого, тот аж подскочил.

- Ой! - завопил он не своим голосом, -- Птичка! Родимая!

- Агаа, -- важно каркнула птица Шара.

- А сделай так, чтобы меня, да с музыкантами, от края до края знали!

- Ачь-от, -- фыркнула птица, словно ей это был невесть какой пустяк, и улетела.

- Коли б не ты, -- повернулся мужик к Кондрату, -- не свиделся бы я с птицею-то... Держи вот, да не потеряй.

И протянул белый листок бумаги, а сам стал с краю телеги, норовя соскочить. Кондрат листок тот и так вертел, и сяк - а ничего, лишь с краешку "билет" маленько написано. Пока гадал, что ж оно такое, и как пригодится, бородач на новом повороте с телеги и вылетел.

- Тьфу ты, -- сказал Кондрат, отряхивая ворот: птица вновь не туда, видать, гузкой смотрела.

Долго ли, коротко ли ехал Кондрат, да и приехал во град светлый. Слез с телеги, ходит - не наглазеется: кругом терема каменные да хоромы стекольные. И увидал он в одной хоромине, где люду молодого видимо-невидимо было, девицу красную. Да до того пригожую, что у него посредь дороги и ноги отнялись. А девица прошла мимо, да и уехала в большом тарантасе самобеглом.

Рванул Кондрат на груди рубаху, потом полез в карман, да лубяную наушницу достал:

- Hу-тко, покажи мне, кто да чья эта девица?

И показала ему наушница чудесная, что девица эта - дочь самого Декана злого, который в хоромине-то и заправляет.

Пошел Кондрат во хоромину, да и поклонился декану низко:

- Пришел я, вашество Декан, твою дочку сватать.

Глянул Декан - а неказист вроде женишок-то, ни знатен, ни богат. И решил схитрить:

- Отдам я за тебя дочку. Да только ты за это сперва пять лет мне прослужишь, а потом прохвесорам на три вопроса ответишь. Коль прослужишь да ответишь - твоя Катерина, коли ж нет - служить-шагать тебе во солдатчине!

Отслужил Кондрат у Декана пять лет, да и слюбился за это время с егойной дочкой. Ох, и служба была - ажно камень гранит заставляли его грызть, так грыз! Говорила Катерина Кондрату:

- Ой, и не хочет меня батюшка мой за тебя выдавать. Чует сердце моe, подвох здесь какой-то.

Hо надеялся Кондрат, что все ясно будет.

Вызвали его к первому прохвесору, да тот такой мудреный вопрос задал, инда Кондрат мимо стула сел. Да спохватился, достал наушницу-самобранку лубяную, в шуйце схоронил, да такой мудреный ответ по ней написал - три дня писал, пуд бумаги извел. Глянул на это дело прохвесор, завопил "эврика" по-гречески, расцеловал Кондрата и вывел тому "отлично". А сам тотчас уехал с пудом Кондратовой бумаги, получать премию носовую... Аль шнобельную... Запамятовал я, ну да сгинул, так сгинул - не о нем сказ.

Вызвал его другой прохвесор, да свой вопрос задал:

- А скажите мне, коллега, лысина-то моя - брита аль стрижена?

"Охти мне", -- подумал Кондрат: "Скажу, что брита - скажет, нет, стрижена. Скажу, что стрижена - скажет - брита..."

Видит прохвесор, что пригорюнился малый, и говорит:

- Сейчас вернусь, коллега, и чтоб ответ был готов!

И - за дверь, над бедным Кондратом потешаться.

Достал тот наушницу, и так ее пытал, и эдак - молчит наушница: на три вопроса ответила, да и закончилась вся. Оно всегда так, в сказке-то, да только рановато Кондрат три вопроса свои истратил: все равно ведь про корову не понял ничего.

Достал тогда Кондрат свисточек костяной, да дунул в него что есть мочи, покрывшись бумагою на всяк случай. Прилетела птица Шара, он ей и говорит:

- Сделай так, чтобы у прохвесора, как войдет, буйны волосы на голове выросли!

- Ачь-от! - по своему обыкновению крикнула птица, и была такова.

А тут и прохвесор заходит:

- Hу-с, коллега?

- А то, -- говорит хитро Кондрат, -- не брита и не стрижена. И давненько ж не стрижена!

Схватился прохвесор за голову - а и впрямь, заместо лысины - буйна шевелюра, такой и молодой позавидует.

- Hу, уважили, коллега! - обрадовался он, смекнув, что без Кондрата тут не обошлось. И "отлично" поставил.