Кондратенко - [5]

За сборами и хлопотами в дорогу время прошло незаметно. Роман помогал старшим — увязывал книги, носил из погреба продукты, укладывал посуду, попутно задавая сотни вопросов о Петербурге и своей будущей жизни там.

Выехали они на тарантасе и, несмотря на дождливую осеннюю погоду, продвигались довольно быстро. После замирения с горцами прошло уже много лет, но дорога все еще оставалась небезопасной и в одиночку путники двигались крайне редко. Обычно группировались на станциях в небольшие караваны. Вот и Кондратенки пристроились к почте, идущей под охраной отряда казаков из Тифлиса во Владикавказ.

В Петербург прибыли только через две недели. Поселился Елисей Исидорович с семьей сначала у родителей жены в большой квартире на набережной Васильевского острова, и вскоре Роман начал готовиться к поступлению в военную гимназию, куда он, как сирота военного, имел право поступить на казенный счет. В свободное время он знакомился с городом, часто совершал прогулки на ялике по Неве. В одну из таких прогулок мальчик простудился и надолго слег.

Месяц пролежал Роман в постели, ослабел и окончательно окреп лишь к середине зимы. Только тогда решились родственники допустить мальчика к занятиям. Как и в Тифлисе, учила его Юлия Васильевна. Порядок уроков был прежний, но, помимо домашних занятий, Роман еще посещал немецкую школу, чтобы практиковаться в разговорной речи. Неделя проходила за педелей. Дома мальчик был окружен вниманием и заботой, и ласковое, доброжелательное отношение очень помогало ему. Два раза в неделю с Романом говорили только по-немецки или по-французски.

Елисей Исидорович подал прошение в Петербургскую военную гимназию с просьбой принять брата на казенный счет. Вскоре был — получен ответ. В просьбе за недостатком мест отказали, но предложили поместить мальчика в Полоцкую военную гимназию. Утром следующего дня Елисей Исидорович объявил брату об этом предложении, и Роман, не задумываясь, согласился.

Грустно было мальчику покидать семью брата, но он уже тогда твердо знал, что для достижения своей цели, помимо кропотливого труда, нужно порой подавлять свои желания.

Через неделю Елисей Исидорович отвез Романа в Полоцк. Здесь мальчик прекрасно сдал экзамены и был принят на казенное содержание.

Глава 2 ГИМНАЗИЯ

В декабре 1869 года в небольшой домик на окраине Тифлиса пришло первое письмо из Полоцка. В этом письме воспитанник Роман Кондратенко писал:

«Добрая и дорогая Матушка! Поздравляю Вас с праздником и от души желаю Вам всего наилучшего; пожелайте от меня всего хорошего: Саше, Маше, Феофилу с супругой и маленьким сыном; всем родным и знакомым нашим. Репетиция у нас прошла, и я посылаю вам мою аттестацию, которую при сем письме прилагаю; Закон божий — 11. Русский язык — 9. Естественная история — 7. География — 10. Рисование — 7. Писание — 10. Средний балл — 8. В разряде хороших. Теперь я третий ученик по отделению. Холода у нас начались, и для катающихся на коньках устроили на плацу каток. Я здоров и живу довольно весело, да и почему скучать, захотел играть — товарищей много, а если грустно станет — книги есть, которые отлично прогоняют скуку. До свидания, добрая и дорогая мамаша, остаюсь Ваш сын, душевно любящий Вас Роман Кондратенко».

Письмо это Роман писал перед самым отбоем и поэтому торопился. Но уж очень велико было желание поздравить родных с наступающим Рождеством, и мальчик едва не заработал взыскание от отделенного дядьки. Тот, по обыкновению обходя классные комнаты, застал Кондратенко за партой.

В спальне часть кадетов уже спала, а остальные готовились ко сну. Вопреки обыкновению здесь стояла тишина. Обычно же в это время спальня была довольно шумным местом. Кадеты получали короткую передышку от бесконечных занятий и муштры только в предотбойные часы и, оставаясь, в сущности, озорными и живыми мальчишками, использовали их кто как умел, в зависимости от характера. Играли в чехарду, «жучка», «давили сало». В одном углу происходил обмен перьев на марки, в другом, собравшись тесной кучей, слушали про разбойника Прошу и пирожки из человеческого мяса. История эта, рассказываемая полушепотом и заканчивающаяся громовым криком: «Я убил ее!», слушалась тысячу раз, но пользовалась неизменным успехом. В коридоре обычно дежурил один из воспитанников, чтобы предупредить заранее о появлении начальства. Впрочем, все воспитатели, начиная от дядьки-фельдфебеля и кончая директором гимназии, знали о творимых «беспорядках», но, понимая необходимость такой разрядки, особых мер не принимали. И только во время инспекции или в других экстренных случаях наводили в спальнях положенный образцовый порядок и тишину.

Полоцк, небольшой уездный город, мало чем отличался от других провинциальных городов того времени, но имел славную историю. Он был в прошлом одним из древнейших русских городов, столицей некогда сильного княжества. В литовских летописях о нем поминалось так: «город Полотеск и мужи полочане вечем ся справовали, как великий Новгород». В 1080 году в Полоцке появился первый самостоятельный князь Рогволод, который пришел из заморья. Так отмечали летописи факт возвращения на древние отчие земли одного из потомков князя Гостомысла из района устья нынешней Эльбы и города Берлина. И пошло княжение на Полоцкой земле, то русское, то литовское, процветающее и нищее, пока 28 мая 1772 года Полоцкое воеводство не было присоединено к России. В начале 70-х годов XIX века это уже был заштатный городок. Дома, большей частью одноэтажные, деревянные, строились без определенного плана по обоим берегам полноводной реки Двины. Улицы приличный вид имели только в центре города, да и то на самой большой, играющей роль проспекта, в любое время года стояло зловоние, исходящее то ли от рынка, расположенного в центре, то ли от огромной непросыхающей лужи. В дождливое же время обыватели вообще предпочитали без надобности не покидать домов.