Концерт для скрипки со смертью - [109]

– Ты говоришь прямо как Диксон. Но ведь это не так. Это получается... просто месть. – Он поглядел на нее. – Я хочу, чтобы ты поняла. – Он запнулся, а потом повторил еще раз, но изменив акцент во фразе. – Я хочу, чтобы тыпоняла.

– Тогда продолжай. Я слушаю.

Он помолчал немного.

– Понимаешь, это все совсем не то, что описывается в детективных романах, когда сыщик или детектив решают некую проблему и отправляются домой пить чай. В настоящей, реальной жизни, если даже тебе удается решить проблему, это только начало. Тебе надо собрать воедино все улики и доказательства, выстроить дело, довести его до суда, и даже после этого бандит еще может уйти. Он может быть оправдан полностью, или по недостатку улик, или выпущен под залог, или бежать, или еще массой других способов вновь оказаться на улицах города. Это своего рода азартная игра. И всегда в то время, пока ты занимаешься делом одного преступника, рядом происходит другое преступление, а ты не можешь быть в двух местах одновременно. Ты никогда не выигрываешь. Ты не можешь выиграть. Ты даже никогда ничего не можешь довести до конца, до самого конца. Они всегда опережают тебя на голову, на полголовы, всегда. А пока ты сажаешь одного, второй продолжает заниматься своим грязным делом, и ты не можешь остановить их всех, и через пару лет тот, которого ты посадил, вновь выходит на свободу и начинает прямехонько с того места, где его остановили. Кажется, что ты ничего не можешь добиться, и в конце концов это начинает сводить с ума. Если ты это допустишь.

Он поглядел на нее, чтобы убедиться, что она следует за его мыслью, и она согласно кивнула.

– У разных людей разные способы борьбы с разочарованием. Конечно же, всегда есть люди, достаточно удачливые или же достаточно глупые, чтобы не чувствовать его – такие, как наш Хант, например. И Биверс тоже, кстати. Атертон борется с этим, отключаясь от работы сразу же, как только может отойти от своего стола, и полностью переключается на свою личную жизнь – вкусная еда, книги, музыка и так далее.

– Играет роль закоренелого холостяка.

– Да. И это действительно как роль в пьесе, если посмотреть шире. Он сам наблюдает, как это у него получается, и шлифует свое исполнение роли. Норма тоже немножко похожа на него, только ее роль – это роль крутого парня в юбке. А есть еще те, что пьют, или принимают наркотики, а некоторые ожесточаются до предела.

– И еще есть ты, – задумчиво проговорила она.

– Я и в самом деле не знаю, как мне пока удавалось справляться со всем этим. Может быть, потому, что я всегда думал – эта работа стоит затрачиваемых на нее усилий. Но почему-то с самого начала именно этого дела такой подход не сработал. Я слишком все переживал, сам не знаю почему, а может быть, это было то самое последнее перышко, которое ломает шею верблюду. Но потом я встретил тебя.

Она замерла, наблюдая за его лицом.

– Ты как-то сказала, что я не воспринимаю тебя как реальную часть своей жизни, и я думаю, что в каком-то плане ты тогда была права.

Она слушала его слова с таким чувством, будто заранее знала, что он скажет дальше, и ею начало овладевать отчаяние. Он пригласил ее сюда, чтобы сказать, что между ними все кончено, он был слишком джентльмен, чтобы сделать это как-то иначе, чем лицом к лицу.

– Ты была тем местом, где я мог спрятаться от мира, – продолжал Слайдер. – Сейчас я это понимаю. Я даже думаю, что я все время частично осознавал это, и с моей стороны было очень плохо использовать тебя таким образом, и в свою защиту и оправдание я могу сказать лишь, что моя нужда в тебе была очень велика. Я был на самой грани срыва и распада, и ты была единственным, за что я мог удержаться.

Она вновь кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Она все еще не могла до конца поверить, что он собирается расстаться с ней, теперь, когда они нечаянно обрели друг друга вопреки всем шансам, предоставленным обоим судьбой, но она знала, – и зиала это с самого начала, что именно такой конец наиболее вероятен.

– У меня было время все как следует обдумать, пока я был здесь. Это такая возможность, какая редко предоставляется людям, верно? Время, принадлежащее только тебе, и ты можешь им воспользоваться, чтобы правильно все обдумать. Может, именно из-за нехватки времени люди так часто ошибаются в главных вещах в своей жизни. С тех пор, как я женился, у меня не было такого свободного времени.

Вот он и подошел к этому, подумала Джоанна. Она попыталась улыбнуться, но тут же поняла, что не может, да и улыбка тут была бы неуместна. Он смотрел на нее очень серьезно, и от этого выглядел почему-то еще моложе. Какой-то абсурд, мелькнуло в голове Джоанны, он походит на шестиклассника, который собирается объявить о своем заключении, что единственное, в чем нуждается человечество – это мир и гармония.

– Но здесь я был в тишине и покое, только со своим отцом. С ним очень покойно, понимаешь – он не большой говорун. У меня была возможность думать обо всем – и больше всего о тебе. И я пришел к выводу, что несмотря на все, ты – это единственное настоящее событие, которое случилось в моей... ну, за время всей моей взрослой жизни, в самом деле.