Конан и день льва - [75]

В это время пыль взбили первые капли приближающегося дождя. Быстро спустившись с вала, граф приказал сменить всех арбалетчиков в этом секторе и отправить их отдыхать, а сам ускакал к своему шатру. Он успел войти в него за несколько мгновений до того, как на лагерь обрушился настоящий водопад дождя.

Дагоберу, который организовал весь этот спектакль, стоя невидимым, на равнине шагах в ста от рва и вала, повезло меньше. Едва он успел вскочить в седло своего коня, пасшегося неподалеку, как разразившийся ливень промочил его до нитки. Пока он доехал до Имируса, отстоявшего в лиге от лагеря Ульрика, гроза прекратилась, уносясь на запад. Переодевшись в сухую одежду в своей комнате в местном трактире, Дагобер спустился в зал, где распорядился приготовить подогретое вино с медом и пряностями, а также подать ужин. Ожидая, пока ему принесут заказанные блюда, он стал размышлять, как ему поступить дальше. Конечно, любопытно было посмотреть на реакцию арбалетчиков при появлении призраков скелетов и полуразложившихся трупов, но реальной пользы от этого было мало. Впрочем, под каким углом на это посмотреть, ведь для суеверных людей, а их в войске Ульрика было подавляющее большинство, это могло оказать не только чисто психическое воздействие, но и явиться знаком, предвещающим беду. «Гмм, — хмыкнул про себя Дагобер, — в этом что-то есть, ведь живые мертвецы ни с того, ни с сего не появятся, для этого должна быть какая-то причина. А все необъяснимое и непонятное, связанное с мистикой, вызывает у людей страх». В это время служанка принесла кубок с подогретым вином и потягивая горячий напиток, он стал размышлять, каким должен быть его следующий шаг в деле нервного изматывания армии Ульрика.

В ближайшие несколько дней в лагере графа Ульрика происходили странные явления. Внезапно среди белого дня вспыхнула солома и сено на нескольких возах в обозе. Причем очевидцы утверждали, что, хотя ветра не было, но горящие пучки соломы перелетали с одного воза на другой. Хотя пожар затушили достаточно быстро и большого вреда он не причинил, но суматоха в обозе поднялась большая. Пока тушили пожар, произошло еще одно необъяснимое явление, кто-то невидимый побросал в ров арбалетчиков, которые несли службу на валу. Причем каждый из них позже объяснил, что чьи-то сильные руки подняли его и перебросили через вал. Но никто из окружающих никого не видел. Те же, кто наблюдал за арбалетчиками со стороны, говорили, что они сами прыгнули в ров. Наряду с этим произошло несколько странных конфликтов, когда одна группа мечников без каких-то видимых причин напала на другую. К ним подключились приятели с той и другой стороны, благодаря чему драка переросла в настоящее сражение, унесшее немало человеческих жизней. Когда же дерущихся удалось разогнать с помощью тяжелой конницы и привести в чувство, никто не о мог объяснить из-за чего начался конфликт. Граф Ульрик, лично разбиравшийся в причинах потасовки, пришел к выводу, солдаты устали от безделья, поэтому приказал сотникам загрузить солдат тренировками, чтобы у тех не оставалось свободного времени, но не учел, что профессиональным воинам такие бессмысленные тренировки не по душе и они откровенно начали роптать. Граф стал направлять конные разъезды подальше от лагеря, но несколько из них не вернулись. Отправленные на их розыски солдаты, обнаружили патрульных, бросившими своих коней и разбредшимися кто куда по степи. Все они вели себя словно малые дети, лишенные разума.

— Все это не спроста, — все чаще можно было услышать разговоры вечером то у одного костра, то у другого. — Гиблое место выбрал граф для лагеря.

А один седоусый ветеран даже вспомнил старое предание о том, что в период расцвета Ахерона где-то в этих местах произошла ужасная битва между племенами варваров, пришедших с Севера и войском ахеронских магов.

— Целый день от зари до зари продолжалось это сражение, — рассказывал он слушателям, — только, когда небо усеяли первые звезды, северных варваров удалось обратить в бегство, но и от ахеронского войска осталось совсем немного. Возглавлявшему его колдуну Ксальтотуну удалось увести жалкие остатки своих воинов в Пифон, но с той битвы и начался упадок Ахерона. Следующего нашествия варваров он не перенес.

Он умолк, молчали и слушатели. Затем рассказчик добавил:

— Никого из погибших в той страшной битве не хоронили, они так и остались лежать на поле боя, вот наверно, поэтому и не находят покоя до сей поры.

— Так это кладбище! — воскликнул другой солдат. — Получается мы разбили лагерь на кладбище и потревожили покой мертвых!

— Выходит так, — согласился седоусый рассказчик.

До графа Ульрика доходили слухи, бытующие в солдатской среде, но он лишь с досадой пожимал плечами. В мистику и живых мертвецов он не верил, а все происходящее объяснял происками местного населения. И простые крестьяне, и знать, и даже бароны после казни графа Имируса не скрывали своего негативного отношения к королевской власти, а некоторые, как, например, местные вельможи Сервий Галанн и Эмилий Скавон вообще ушли куда-то вместе со своими надворными командами. Как подозревал Ульрик, оба они, выполняя предсмертный наказ своего графа, пополнили ряды Повстанческой армии.