Конан Дойль на стороне защиты - [39]

До вчерашнего дня я считал, что перед вами возникнет серьезная трудность — поверить в то, что на свете существует человек, способный на такой низкий поступок.

Я полагаю, джентльмены, что эта трудность перестала существовать вчера после полудня [во время дачи показаний Камероном], когда из уст одного из тех, кто, по-видимому, знал обвиняемого лучше других… мы услыхали, что жизнь его опустилась до глубочайших бездн человеческой деградации, ибо, по общему убеждению, субъект, живущий на доход от проституции, уже опустился до глубочайших бездн, все нравственное чувство в нем вымерло и прекратило свое существование. Этой трудности больше нет, и я без всяких колебаний утверждаю, что человек, находящийся сейчас на скамье подсудимых, способен на такой низкий произвол.

Причиной убийства мисс Гилкрист в «доме, расположенном на респектабельной и очень тихой… улице», продолжал Юр, было ограбление. (Этим утверждением маскировался тот факт, что из дома не было взято ничего, кроме броши.) «Нам предстоит увидеть, — объявил он присяжным, — как обвиняемый узнал, что она владела этими драгоценностями». Этого обещания Юр не выполнил.

— Теперь я подхожу, — продолжал Юр, — к его попытке скрыться от правосудия.

Я намеренно говорю «скрыться от правосудия», поскольку собираюсь показать, что в то время существовала лишь одна-единственная причина для его отъезда из Глазго — желание избежать попадания в руки правосудия… Говорят, будто за две недели, или за три, или за месяц до того он упоминал об отъезде в Америку; я совершенно убежден, что так и было. Нет ни малейших сомнений: он заранее решил, что после исполнения замысла он не останется здесь ни на миг дольше необходимого… Я утверждаю, что бегство было поспешным и толчком к нему послужила публикация в газетах в два часа пополудни 25 декабря[39].

В заключение Юр сказал присяжным:

Джентльмены, я закончил… Ни на миг не помышляю отрицать, что сегодня вам предстоит исполнить обязанность, серьезнее и ответственнее которой у вас, быть может, не было в жизни. От вашего вердикта со всей несомненностью зависит жизнь человека… Возможно или даже вероятно, что он худший из людей; однако он заслуживает такого же честного суда, как если бы он был лучшим из людей. Возможно, он один из самых низких среди смертных; возможно, он мошенник; возможно, вор, грабитель или самый дурной тип, но этим не подразумевается, что он совершил убийство… Джентльмены, он имеет право на воздаяние по заслугам: не менее того, но и не более того. Заявляю вам, что обвинение предъявлено ему по праву, что нет и тени неясности, нет никаких обоснованных сомнений, что он и совершил это гнусное убийство.

После речи Юра настал черед для выступления адвокатов. Обращаясь к присяжным, Макклюр упомянул о том, что брошь нельзя считать уликой, вспомнил противоречивые описания «наблюдателя», переменчивые показания Ламби и утверждения, что Слейтер был сутенером («Впрочем, в это нам углубляться не следует», — тактично заметил он.)

«Можете ли вы, положа сейчас руку на сердце, сказать, будто убеждены в том, что этот человек совершил убийство? — спросил он присяжных. — Если да, то ответственность ложится на вас, не на меня».

Речь Макклюра во многих отношениях была достойна похвал. Однако он не сделал две принципиально важные вещи: не указал на неточности в речи Юра и не опроверг порочащие Слейтера инсинуации. «Кларенс Дарроу сумел бы это сделать, даже стоя на голове, — писал Хант. — Макклюр попросту не подходил для такой задачи».

Последовавшее за этим напутственное обращение судьи к присяжным стало очередным, еще более ярким примером активного манипулирования. Каким бы беспристрастным юристом ни был лорд Гатри, он неизбежно разделял предрассудки своей эпохи, страны и класса. Он происходил из видной семьи с хорошей репутацией. Его отец, преподобный Томас Гатри, в свое время был главой Свободной церкви Шотландии; в 1840-х годах Гатри-старший помог основать в Эдинбурге благотворительную школу для бедных, в которой учились дети из трущоб.

Сам лорд Гатри, убежденный сторонник умеренности, в 1909 году стал президентом «Бригады мальчиков» — военизированной организации религиозного характера, основанной в Глазго с целью удержать уличных детей от преступной жизни. Вполне возможно, что он считал Слейтера воплощением тех самых пороков, от которых оба Гатри жаждали избавить Шотландию. Обращаясь к присяжным в конце судебного процесса, он сказал[40]:

Вы уже многое слышали о целом наборе свидетельств — во-первых, свидетельств о характере… Характер… не вызывает никаких сомнений. Этот человек содержал себя на средства от погибели мужчин и погибели женщин; он жил так, как побрезговали бы жить многие мерзавцы…

Я использую имя «Оскар Слейтер». Мы не знаем, кто этот человек. Его имя не Слейтер… Он загадка… Мы не знаем, где он родился, где воспитывался, кого из него воспитывали, учили ли чему-либо[41]. Этот человек остается такой же загадкой, какой был в начале этого судебного процесса… На него не распространяется презумпция невиновности… как на обычного человека…

Мистер Макклюр говорил о своих свидетелях как о надежных. Вы их видели. Вы знаете их занятия; вы знаете, как судьба Антуан была связана с судьбой подсудимого в прошлом и как будет связана в будущем; вы знаете, что за особа служанка, какие обязанности она выполняла, и вам надлежит решить, надежна ли эта группа свидетелей или нет…