Конагер - [6]

— Спасибо, — сказал Лабан.

Он поймал себя на том, что ему нравится этот суровый человек с обветренным лицом. Мужчина и мальчик вместе подошли к хижине. У двери Кон снял куртку и закатал рукава, чтобы умыться; затем причесал свои темные волосы, обернулся и посмотрел на бескрайнюю равнину.

— Я люблю степь, — произнес он, показывая рукой вдаль. — Нет ничего лучше вольного простора.

— Мы видели следы индейцев, — сообщил Лабан.

Конагер быстро взглянул на него, потом сдвинул шляпу на затылок и осмотрел холмы позади хижины.

— У вас винтовка-то хоть есть?

— Нет, только дробовик.

— Это хорошо, но лучше бы еще и винтовку. Когда вернется твой отец, он обязательно заведет себе винтовку.

Они вошли в хижину.

За обедом болтал в основном Малер, ему помог Джонни. Эви лучилась радостью, взволнованная обществом и довольная услышанными новостями, хотя они большей частью касались людей и событий, о которых она не имела понятия.

Когда, окончив трапезу, ковбои вышли во двор, Малер задержался.

— Ваша девочка сказала, что Кайова Стейплз угрожал убить человека, с которым он дрался. Это правда?

— Да, но я думаю, он просто болтал.

— Кайова не из тех, кто бросает слова на ветер. Он и вправду так решил.

— А что произошло?

— Да ерунда, всего-то неосторожный треп. Кайова выпил и пару раз налетел на Кона. Даже не скажу, что нарочно. Но и обойти его явно не старался. Что-то там они друг другу наговорили; Кайова-то, ясное дело, рассчитывал на перестрелку, но Кон его просто отлупил… послал в нокдаун. Потом они сцепились еще раз, и еще, но с этим бродягой — Конагером — лучше не связываться; ох и повыщипал же он Кайове шерсти!

— И что теперь?

— Откуда же мне знать? Конагер — кочевник, он никогда не сидит долго на одном месте. Вполне возможно, что исчезнет из наших краев раньше, чем они снова встретятся… но у него достаточно упрямства, чтобы остаться.

— А кто он такой?

Малер пожал плечами.

— Его нанял Уайлди. Он не слишком любит рассказывать о себе… делает свое дело, и даже немного сверх того, но я бы сказал — он себе на уме, идет своей дорогой, и, по-моему, ему на всех накласть… прошу прощения, мэм.

Моя посуду, Эви смотрела из окна, как Конагер затягивал подпругу. Он казался ей странным и одиноким, и ее сердце как-то само собой потянулось к нему, хотя он, по-видимому, и не заметил ее. К такому она привыкла. Мужчины и раньше-то не слишком обращали на нее внимание, а теперь, когда юность прошла, — чего ждать. Она даже не была уверена, что ее замечал Джейкоб, что он хоть раз задумался о том, чего ей хочется, о чем она мечтает. Он искал надежную жену, которая будет заботиться о его детях и поможет ему обосноваться в западных землях. С Джейкобом Тилом у нее не было никакого романа, да и быть не могло.

Впрочем, имеет ли она право его осуждать? Когда они встретились, Эви просто потеряла голову от горя и безвыходности: деньги почти кончились, родственников нет. Куда ей податься? Джейкоб Тил искал помощницу, а она — защитника; оба нашли то, что хотели.

Теперь на ее попечении двое детей. Она не уклонялась от своих обязанностей и полюбила обоих ребятишек, но нерастраченная женская нежность и жажда не материнской, а другой любви порой давали себя знать. Душа ее страдала от пустоты, невостребованных чувств, искала выхода. Ей был нужен кто-нибудь, чтобы выплеснуть их.

Она вышла к дверям проводить всадников, уводивших небольшой табун на запад, к другим станциям. Вдвоем с Руфью они смотрели им вслед, пока не осела поднятая копытами пыль.

Лабан опять принялся за навес. Он снимал и перекладывал кедровые и сосновые ветви на крыше.

— Навес будет лучше держать воду, если я начну с нижнего ряда, а следующие уложу поверх со сдвигом, — объяснил он. — Просто не знаю, о чем я раньше думал.

Они снова остались одни в наступившей тишине.

Глава 3

Чтобы глотать поменьше пыли, Кон Конагер завязал нижнюю часть лица платком. Лишь однажды он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на хижину, но она уже почти скрылась за огромным серым облаком, поднятым табуном.

Экое гадство, сказал про себя Кон, бросить женщину с двумя детьми в таком месте. Но говоря так, он знал, что зачастую люди здесь не имеют выбора. В этой стране требуется рисковать; иногда риск оправдывается, иногда нет.

Он не вспоминал о Кайове Стейплзе, дерзком человеке с репутацией бретера, который, по слухам, уже застрелил двоих — одного в Тин-Kan, в Колорадо, а другого в Мобите, штат Техас. Конагер на своем веку много перевидал таких типов, которые полагали себя большими мастерами в стрельбе, и даже помогал хоронить одного из них. Они появлялись и исчезали.

Он почесал щетину на щеке и, вполглаза вглядываясь сквозь пыль, подумал, что неплохо бы откочевать на зиму в Тускон или даже в Калифорнию. Пару раз он нанимался водить туда стада — это гораздо приятней, чем подставлять спину северным ветрам в Техасе или Нью-Мексико.

Молодость прошла, и пора бы уже где-то обосноваться. Двадцать два года провел в седле, настало время сменить его на уютное кресло на какой-нибудь веранде, или, уж на худой конец, провести хотя бы зиму в каком-нибудь сказочном отеле в Колорадо.