Конагер - [31]

Рассказывали, что Конагер ужасно избил Кайову Стейплза, но жестокость, злоба как-то не вязались с обликом этого человека.

Перед рассветом Эви неожиданно проснулась и некоторое время лежала тихо, пытаясь понять, что же разбудило ее. Вроде бы она почувствовала сквозняк… Она села на постели и посмотрела туда, где спал Конагер. Угол оказался пуст. Гость исчез вместе со своей постелью.

Эви снова легла, ощущая странное одиночество, щемящее чувство потери… Что за глупости, право! Кто он ей — случайный путник, суровый, немного странный; вряд ли она когда-нибудь еще его встретит.

Глава 12

Кон выехал рано утром, по-прежнему усталый, несмотря на ночь, проведенную на земляном полу восхитительно теплой хижины. Дом Эви показался ему даже слишком уютным. Когда человек привыкает засыпать там, где упал, в конце концов это начинает ему нравиться. Он поднялся в такую рань просто потому, что свободней чувствовал себя в седле, чем в жилье.

Утро выдалось морозным. Мерин горбил спину под седлом, недовольный тем, что его заставили покинуть теплый сарай, но Конагер знал, что делает. Прежде чем сесть в седло, достал револьвер, крутанул пару раз барабан и попробовал курок. Иногда, если оружие долго находилось на холоде, в нем застывала смазка.

Он обмотал нижнюю часть лица шарфом, заправил уши под клапаны шапки и въехал в лес. Там тоже лежал глубокий снег, за исключением тех мест, где ветер начисто выметал склоны, но Кон и не ожидал, что поездка будет легкой. Никто не любит отправляться в путь верхом в такую рань да по морозу — причем воры еще меньше чем, честные ковбои.

Почти два часа ушло на то, чтобы проложить дорогу через тяжелый снег до лесного урочища. В ложбинке, над которой широкие ветви двух огромных сосен образовали шатер, защищающий ее от снега и ветра, он спешился и привязал коня. Выйдя на край урочища, залег между скал и стал разглядывать избушку в бинокль.

Стадо находилось там. На таком расстоянии разглядеть клейма Кон не мог, но ковбой всегда узнает свой скот по каким-то только ему известным признакам, подобно тому, как политик узнает своих сторонников в толпе. В урочище стоял скот Сиборна Тэя.

Насколько можно было судить, обитатели хижины еще спали. Над трубой струился дым.

Мороз крепчал, поднимался ветер, задувая снова с севера. Что ж, неплохо. Вряд ли эти молодцы тронутся с места по такому снегу да еще при северном ветре. Кон снова осмотрел хижину.

Бандитов он искренне презирал. Такие же ковбои, как он сам, а предпочли воровство. Конагер же принадлежал к числу тружеников, веривших в честный доллар за честный день. Вот и сейчас он должен вернуть скот на ранчо, и все.

Чувствуя себя усталым и злым от холода и тяжкого пути, Кон поднялся и подошел к коню. Постояв минуту в раздумье, раздраженно сплюнул.

— Да пошли они к чертовой матери! — решил он наконец, вскочив в седло, повернул мерина вниз по склону и поехал наискосок, стараясь держаться тыльной стороны хижины и надеясь, что в задней стене нет трещин. Впрочем, если бы они и были, их скорее всего законопатили ради сохранения тепла.

Взяв несколько кедровых веток, он подъехал ближе к хижине со стороны печки, тихо поговорил со своим мерином и встал на ноги в седле. Его опытный ковбойский конь застыл как вкопанный. Изловчившись, Конагер засунул зеленые ветки в печную трубу, да еще заполнил промежутки пучками хвои. Закончив работу, отъехал за угол хижины и стал ждать.

Внезапно раздался взрыв проклятий, дверь распахнулась, и наружу выскочил человек в нижнем белье и одном сапоге. Другой сапог он держал в руках. За ним вывалились остальные. Поднятые дымом из теплых постелей, они стояли на морозе, бранясь и кашляя, вне себя от ярости и без оружия. Лишь один из них успел обуться.

— Отлично! — подал голос Конагер, послал пулю в землю возле их ног и резко направил коня между ними и дверью хижины. Кто-то из скотокрадов, сбитый лошадью, покатился в снег.

— Назад! — скомандовал Конагер.

Держа винтовку на изготовку, он конем оттеснял их в сторону. Один из пленников сделал попытку обойти его сбоку, но получил удар стволом ружья, от которого рухнул в сугроб.

— А теперь марш в корраль и снимите жерди с ворот!

— Будь я проклят, если сделаю это! — крикнул кто-то.

— Ты будешь проклят, если не сделаешь этого! — Конагер поднял винчестер и выстрелил. Раздался крик. — Вы сами напросились, парни. Я слишком устал, гоняясь за вами по морозу, чтобы уйти ни с чем. Так что лучше поторопитесь! А не то оставлю ваши тела на съедение волкам.

Один из скотокрадов шевельнулся, обменявшись с остальными быстрым взглядом, и они подались назад, подальше от него. Конагер развернул лошадь и подъехал к воротам — как раз вовремя, чтобы заметить направленное на него дуло винчестера. Оказалось, еще человек ночевал в пристройке.

Ковбой выстрелил не целясь. Обожженный пулей, противник дернулся и получил вторую пулю. Винтовка выпала из рук бандита. Развернувшись и взяв винчестер обеими руками, Кон выстрелил в третий раз. Человек рухнул в дверной проем. Он упал поперек порога, медленно подтянул одну ногу и затих.

Конагер невозмутимо обратился к остальным: