Конь в пальто - [17]

– Болит? – осведомился Зимин сочувственным тоном.

– Немного, – признался Славин и тут же мужественно добавил: – Ничего, потерплю.

– А вы соды, соды. Помогает.

– Сода? От сердца?

– Сердце? – удивился Зимин в свою очередь. – Тогда руку приложите повыше, сюда… Вы же за желудок держитесь, Борис Петрович. Я решил, у вас гастрит.

Не выдержал Славин простенький следовательский эксперимент. Не возмутился, промолчал, лишь обиженно засопел в две ноздри. А тестирование только начиналось. Зимин был классным специалистом, знающим все тонкости игры в кошки-мышки. Его внимание уже включилось в автоматический режим анализа речи и поведения подозреваемого. Артикуляция. Мимика. Жесты. И т. д. и т. п. Азбука, без которой невозможен мало-мальски грамотный допрос.

Напустив на лицо многозначительное выражение, Зимин неспешно извлек из кармана красную резиновую перчатку, прихваченную в гостиной, натянул ее на правую руку, задумчиво пошевелил пальцами.

– Размерчик не ваш, Борис Петрович. Мне и то тесноваты.

Славинский взгляд скользнул прочь, через секунду возвратился к перчатке, потом опять переметнулся.

– Разумеется, – выдавил он из себя. – Это не мои перчатки.

– Вы хотите сказать, что они только сегодня появились в вашей квартире? Раньше вы их не видели, так? Смотрите сюда, внимательно смотрите!

Красные пальцы продолжали шевелиться, напоминая щупальца осьминога, подманивающего загипнотизированную рыбешку. Стараясь сохранять серьезность, Зимин наблюдал за собеседником. Глазки: морг-морг. Губки: дерг-дерг. Сердечко: скок-поскок. Но еще хорохорится, пытается сопротивляться.

– Ну, смотрю! И узнаю! Это наши перчатки!

– Как же так, Борис Петрович? Неувязочка получается. Вы же только что сказали, что это не ваши перчатки. Я уже и запротоколировал.

– Не мои – в смысле не мои, а Ирины, Ирины Дмитриевны! – почти плаксиво выкрикнул Славин. До истерики ему оставалось всего ничего.

Зимин тонко улыбнулся:

– А не находите ли вы странным, что убийца воспользовался не собственными перчатками, а вашими? Откуда он мог знать, что таковые обнаружатся на месте преступления?

Тут Славин растерял остатки самообладания, вскочил с места, зацепив угол стола, заорал, затопал ногами, размахивая руками и брызгая слюной. Не глядя на него, Зимин невозмутимо черкал что-то в своей протокольной анкете. Пропустил мимо ушей и «произвол», и «грязные инсинуации», и даже сакраментальное «я на вас управу найду». Дождался, пока Славин заткнется, вернется на место, и сказал бесцветным будничным тоном:

– Вредно так волноваться, особенно, в вашем положении. И кричать на меня не советую, я этого не люблю. Давайте лучше вместе сформулируем ваш ответ на мой простой вопрос, отнеситесь к нему со всей серьезностью, хорошенько подумайте, прежде чем отвечать. Вопрос такой: хранились ли в вашем доме деньги, где именно и сколько? Поверьте, это очень важный вопрос. От вашего ответа на него зависит многое. Вы меня понимаете?

– Нет, – поскучнел лицом Славин настолько, что даже стеклышки очков утратили свой блеск. – Для меня это далеко не самый важный вопрос сейчас. При чем здесь деньги? Меня гораздо больше интересует, когда будет арестован убийца.

Зимин укоризненно покачал головой:

– Борис Петрович, вы глубоко заблуждаетесь. Лично меня, как следователя, не могут не интересовать ваши денежные сбережения. Их наличие или отсутствие во многом предопределят, будет ли убийца вообще найден. Я ясно выражаюсь?

– Вы очень туманно выражаетесь, – возразил Славин. – Не было у нас никакой кубышки. Да и вообще – какое вам до этого дело?

– Большое дело, – бесстрастно сказал Зимин. – Огромное. Знаете, на сколько лет тянет? Зря вы запираетесь, Борис Петрович. Помогли бы следствию, глядишь, все и образуется.

Прозрачнее намека быть не могло, вернее, Зимин не мог себе этого позволить. Пока. Он предложил Славину сделку и с напускным равнодушием ожидал ответа.

И Славин понял, конечно же, понял. Встрепенулся, подался было вперед, как бы собираясь шепнуть Зимину что-то на ухо, но вдруг отшатнулся, и по лицу его скользнула тень мрачной решимости бороться до конца.

– Что значит помочь следствию? – спросил он неприязненно. – Материально, что ли? Вы это имеете в виду?

– Нет, – ответил Зимин, не скрывая неудовольствия. – Я имею в виду, что чье-то внезапное обогащение часто выводит на преступников. Кроме того, необходимо выяснить мотивы убийства. Корыстный умысел или садистические наклонности? Но вы, как я понимаю, ничего не можете сообщить следствию по поводу денежных сбережений своей супруги?

– Совершенно верно, – высокомерно ответствовал Славин, преображаясь на глазах из перетрусившего подонка в благопристойного гражданина.

Подобная поза не понравилась Зимину, хотя он и знал, что спесь со всяких там славиных сбивается быстро и бесповоротно. Протянув руку на прощание, он уверенно завладел потной ладонью Славина и не выпускал ее до завершения заключительного монолога:

– Что ж, до сви-да-ни-я. Жду вас утром, к девяти часам. Буду рад, если вы порадуете меня новыми фактами. Сосредоточьтесь, подумайте. Преступник фактически у меня в руках. Так что вы про денежки вспомните, непременно вспомните.