Конь с золотым седлом - [6]
Были в этой экспедиции ещё три студентки — будущие археологи. Они ходили всегда вместе и всегда вместе красиво улыбались. У профессора был сын, которого звали Гела, — отчаянный малый. Раньше он боялся тёмной ночи. Профессор научил его не бояться ночи. Чему не научит профессор?!
Сваны очень обрадовались приходу археологов, и мы тоже очень обрадовались.
Гела и молодой археолог скоро сдружились с Бачо и Гиги. Бачо и Гиги рассказали им о том, что они научились косить и в лунную ночь слышали ржание коня, дикого коня из крепости царицы Тамары, и о Бэкну Парджиани, и о Бимурзе — сыне его.
Гела заявил:
— Я однажды испугался ночью, но сейчас ничего не боюсь, и как настанет ночь — пойду и отыщу этого белого коня.
Но Гела забыл, что ночью надо отдыхать и профессор никуда его не отпустит.
Молодой археолог между прочим сообщил, что у него в Тбилиси есть очень красивая маленькая дочка и её однажды снимали даже в кино.
Табэк, сын нашего хозяина, сказал тогда археологу, что в Сванетию, в их селение иногда тоже привозят кино, и когда его будут показывать, пусть археолог скажет, которая там его дочка, тогда они познакомятся и Табэк пригласит её в гости.
Археолог смущённо почесал затылок и ничего не сказал.
Профессору тоже рассказали о Бимурзе.
— Где живёт Бимурза?
— У Бимурзы нет даже своего дома. Отец его разбился о камни — раненая нога подвела.
— Но должен жить где-то ребёнок! — воскликнул профессор.
— Он живёт в старом мачуби деда, около крайней башни.
— Но ребёнку нужен присмотр! — опять воскликнул профессор.
— За ним присматривает вся деревня. И, кажется, хорошо присматривает, — неуверенно сообщили мы.
— А он в школе учится?
— Учится, говорят, и неплохо. Но иногда он надолго пропадает, и никто не знает — где пропадает. Где ходит. Потом опять возвращается и никому ничего не говорит. Он очень замкнутый.
— Нет, так дело не пойдёт! — заявил профессор. — Ребёнка нужно определить в детский дом. Там есть кому учить его и доглядывать за ним.
А здесь он может погибнуть в горах, как его отец.
— Мы это скажем Хансаву — хозяину нашему.
— Да, да, скажите, — подтвердил профессор. — Я готов захватить с собой Бимурзу в Тбилиси. Ему там будет хорошо.
Молодой архитектор и молодой археолог, у которого красивая дочка снималась в кино, и студентки, умеющие красиво улыбаться, слушали историю Бимурзы и не улыбались.
И мы тоже не улыбались. Кто посмеет смеяться над судьбою сироты?!
Кто?
ТАЙНА БЕЛОГО КОНЯ
— Однажды увозили Бимурзу в детдом, но он сбежал. Ещё по пути в детдом сбежал. Долго шёл пешком, ноги сбил, но вернулся в родное селение, и мы не решились отправлять его снова.
— Без него конь в горах всё ржал, ржал, — сообщил Табэк и, подумав, спросил: — Если Бимурза уйдёт, что будет с тем конём?
— В колхозе же есть хорошая ферма, пусть за конём присматривают там, — сказал я.
— Трудно, — покачал головой хозяин.
— Почему трудно? Там много коней и ещё один конь будет. Экая беда!
— Присмотреть — это что! Вот как его поймать?
— Ну уж, сваны — и не могут поймать коня! Это смех! — произнёс Абесалом.
— Трудно, друзья, очень трудно поймать этого коня даже сванам, — задумчиво произнёс Хансав. — Я уже вам говорил, что лошадь совсем одичала, пока Бэкну воевал. Он говорил, когда вернулся, что, как нога заживёт — обязательно поймает и объездит лошадь. Но смерть поймала самого Бэкну. И тогда председатель нашего колхоза сказал:
— Пусть ходит. Подрастёт Бимурза, может, поймает. Если лошадь забредёт даже на колхозное ячменное поле — всё равно не трогайте её.
Но лошадь не забредала на поля. Она ходила по дальним покосам и жила в горах, как тур. У неё выросла грива до земли и хвост тоже. Людям она редко показывалась на глаза и перестала подходить к табуну колхозных коней. А прежде подходила.
— Однажды, — рассказывал нам хозяин дальше, — лошадь Бэкну увидели охотники у подножия ледника на водопое, и у неё оказался белый, как снег, жеребёнок. Когда Бимурзе исполнилось десять лет (а сейчас ему идёт двенадцатый), в деревне решили поймать кобылицу с жеребёнком и объездить — пусть у Бимурзы будет конь — наследство отца. Оседлали лошадей, взяли волосяные арканы и поехали. Председатель колхоза приказал:
— Ищите день, ищите два. Если понадобится — ищите три дня, но лошадь приведите. Хватит ей бегать по горам без дела. Лошадь должна работать.
Всадники тронулись в путь, и Бимурза с ними.
Искали день — не нашли.
Искали другой — не нашли.
Искали третий день и, наконец, очень далеко, за убежищами туров, около белого ледника, в пещере обнаружили стоянку лошади.
Стали ждать. К вечеру лошадь пришла в пещеру. У неё, действительно, был жеребёнок, но он уже так вырос, что был выше матери. Он был гриваст, с сильной грудью и нервными мускулами. Глаза его, никогда не видевшие людей, а видевшие только орлов и туров, сверкали дико и насторожённо. Это был совсем сказочный конь. У него был такой чуткий слух и нюх, что стоило только шевельнуться людям, спрятавшимся за камнями, он, как ветер, унёсся к леднику, а мать за ним.
Мужчины вернулись в деревню и рассказали обо всём этом председателю. Он велел ещё заседлать лошадей, и на них сели сванские мальчики — юные, лихие всадники. Решено было загнать одичавших лошадей на узкую старую дорогу, спускающуюся к крепости Тамары, и возле Ингури их поймать. У этой дороги слева — обрыв, справа — обрыв, а впереди — Ингури. Если пойдут на мост — окажутся в селении, и тут их непременно заарканят.
