Конь бледный - [11]

Родители рядом! Солнце! Карусель! Мороженое!

Ну разве это не счастье?! Тогда что такое счастье?!

Николай впитывал, запоминал, будто видел все в последний раз. Скорее всего так и есть. Если он не сможет уйти после выполнения акции – его убьют. Так всем будет проще. Потом соорудят версию – мол, сошел с ума после контузии, так что… Головы, конечно, полетят. Вернее – погоны, хотя для многих из Министерства обороны погоны и головы суть одно и то же.

Семин точно слетит – и поделом. Болван все-таки, хотя и не злой мужик. Лучше такой, чем тот, кто ради своей карьеры бросает на абсолютно безнадежное дело. Хотя… Семину прикажут – он кого угодно хоть в ад зашлет, слова поперек не скажет. Это правила игры, раз послали на смерть – значит, не трепыхайся и умри с честью.

Слава богу, когда сменился министр обороны, атмосфера постепенно изменилась. Теперь уже не дают тупых, безумных приказов. Все-таки зависит от того, кто стоит на самом верху – он подбирает замов, те – своих замов, и так донизу. Если вверху идиот, самодур, жирный ворюга – то и по вертикали, сверху донизу, будут одни ублюдки. За исключением тех, кто служит не на страх, а на совесть. Но что могут сделать совестливые, когда им отдают глупый приказ? Отказать нельзя – это вам не ООО какое-нибудь и не палатка с шаурмой. Это армия! А в армии не забалуешь. Приказ должен быть исполнен.

К офису коллекторов поехал на маршрутке, точно рассчитав время, чтобы прибыть за полчаса до срока. Нужно было осмотреть местность, спланировать пути отхода. Так-то он примерно представлял, что находится вокруг и куда нужно бежать, но лучше убедиться заранее.

Давно уже здесь не был, и все могло измениться. По городу – везде новостройки, то асфальт кладут, то плитку на тротуары, а то вместо старых, дореволюционных зданий вдруг возникает офисная башня на пятнадцать этажей. Кажется, только вчера ничего не было, и вот сверкает алюминиевыми панелями облицовки, мрачно смотрит в мир черными глазами затемненных окон. Прогресс, однако, дома растут быстро, как грибы.

Разведчик, диверсант должен знать местность, где проводится операция, досконально. Хотя… какой он сейчас разведчик? Как только пройдет информация, что Зимин замешан в преступлении, его тут же уволят – задним числом, без каких-либо сантиментов. И у его группы появится новый командир. Семашко, скорее всего. Дельный парень и в капитанах уже засиделся. Пора ему на повышение.

Николай вздохнул, посмотрел на часы. Сейчас уже почти никто не носит часы – только бизнесмены, желающие понтануться крутыми «бочатами», чиновники, которым нужно отключать телефон на заседании, да вот такие, как Зимин, прекрасно знающие, как легко отследить человека по сигналу его аппарата. Потому он не просто выключил телефон, а еще и разрядил, вынув батарею. Как разрядил и телефон Вали.

Твари звонили ночью еще три раза – он видел пропущенные звонки. Звонок на трубке отключил – подозревал нечто подобное.

Ровно без пяти минут Зимин шагнул на крыльцо офисного здания, над которым красовалась огромная вывеска «Банк Сельхозинвест». Само собой – Николай еще вчера пробил адрес, в котором находилось коллекторское агентство, и не удивился, когда оказалось, что здание принадлежит банку. Где быть специалистам по выбиванию долгов, как не рядом с теми, кто заманивает лохов в свои сети, подсовывая кабальные договоры, в которых если от клиента и не требуют расплачиваться своими органами, то вполне допускают любой, даже такой способ оплаты вздувающихся, как на дрожжах, долгов.

По большому счету банку совершенно до фени, где лох возьмет деньги на оплату кредита – заработает, украдет или убьет соседскую бабушку, – лишь бы его не преследовали быки-коллекторы, лишь бы не били, не угрожали, не встречали перед дверью, ломая ребра и выбивая зубы. Слабый человек кончает с собой, ища в смерти укрытия от негодяев, отравивших ему жизнь, люди посильнее духом перекладывают свои проблемы на других, пытаясь отнять деньги у них, и цепочка зла тянется все дальше и дальше, опутывая слои общества ядовитой удавкой, конец которой находится на самом верху, во властных структурах, попустительствующих откровенному грабежу самых бедных слоев общества.

Впрочем, грабят не только бедноту. Для таких, как Валентина, свои кредиты, не такие маленькие, смешные, как те, что выдавали в ларьках с надписью: «Шустроденьги». Тут речь шла уже о миллионах, и не рублей, а долларов. И ничего не значили бумажки, подписываемые несчастным предпринимателем, которому предложили «выгоднейшую» сделку, в результате которой деньги, взятые под огромные проценты, прокрутятся и вернутся за считаные дни. Бумажки – прах. Их можно и подменить, а лучше – составить так туманно, что судья, должным образом мотивированный рейдерами, обязательно вынесет решение в их пользу.

С такими лохами работают замечательные психологи, обладающие даром красноречия на уровне легендарного адвоката Плевако, используются психотропные средства, ослабляющие волю клиента, делающие податливым к уговорам, и даже экстрасенсы-гипнотизеры, внушающие человеку то, во что он никогда бы не поверил, будь в здравом уме и ясной памяти.