Кому на руси жить - [16]

Миша замолчал, явно выжидая реакцию на свою басню. Погасла последняя лучина, стало темно как в пещере. Ну и ну, Шахерезада ты мохнорылая, эк, блин завернул, точно радиопостановку послушал.

- Очень трогательно, – говорю. – Сам придумал или в книжке прочитал?

- Быль из жизни.

- Не больно на жизнь похоже.

- На нашу не больно, – охотно соглашается Миша. – А на их в самый раз.

- И что дальше?

- Дальше? Слушай дальше. Выжило купеческих людишек в той стычке немного. Они выудили из реки израненное тело хозяина и, бросив на поругание разбойников оставшийся на суднах товар, ушли лесами. С ними был Бур, ты видел его, старший сын боярина Головача. Он и поведал папаше, как проворонил семейный прибыток в виде большого сундука с серебром, что находился на переднем судне. Это была законная доля боярина за год удаленной торговли на самых важных рынках. Представляешь, как он взъелся? И тут появляемся мы...

- А мы-то при каких делах? – задаю законный вопрос с изрядной долей удивления в голосе.

- А вот сейчас, – нагоняет тревоги Рваный, – всоси информацию как следует. В купеческом караване был еще и племянник Головача имечком Овдей. Он той ночью благополучно сгинул, не то утонул, не то зарубили в драке. Отгоревали, попели, все как положено. И тут мы с тобой полуголые хиляем по деревне. Стучимся в дом. Тетку помнишь? Это двоюродная сестра Головача. Она в обморок свалилась потому, что признала во мне своего пропавшего сына, а совершенно случайно проходивший с дружками мимо Бур угадал в тебе одного из лесных лиходеев, с которым лично бился на ножах на тонущем насаде.

- Ну и, – говорю, слегка потеряв нить рассказа.

- Господи! – шипит Рваный. – Андрей, врубись, наконец! Мы в прошлом, я в теле того самого Овдея, ты – в личине какого-то разбойника, усек?

- Плохо, – признаюсь я вконец сбитый с толку.

- Это еще не плохо, – говорит в темноте Миша. – Плохо то, что идет слух, будто серебро разбойники со дна речного удачно подняли и теперь, обрадованный нашему чудесному появлению Головач, требует от нас его возвращения. На все про все у нас с тобой неделя.

- Ничего больше не требует Головач? – интересуюсь вкрадчиво интеллигентно.

- Нет. Я им прогнал, типа не помню ничего, башкой ударился и ко дну пошел, а ты меня из воды вытащил, так как тоже не в себе и память потерял в следствии подобного удара.

Да уж, как в индийском кино. Злой раджа, сестры, племянники без памяти, сыновья, плохие разбойники...

Я начинаю потихоньку вникать в тему и прошу Рваного повторить вторую половину рассказа для пущего усвоения. Миша с готовностью исполняет мою просьбу, а я уясняю, что этот чертоган боярин серебришко свое благополучно упустив, ночей не спал, решал как ему богатство это возвернуть. Разбойнички, понятное дело, за здорово живешь отвоеванное в удачном набеге не отдадут, а своей армии, чтоб их заставить у Карабаса как назло не имеется. Нанять бы да денег жалко, слишком много воинов нужно и каждому заплати. В общем, дюже он кручинился по этому поводу. Но тут по счастливому стечению обстоятельств появляемся мы и тоже совершенно случайно его люди узнают во мне одного из разбойников виноватых в потере ценного имущества. Замочили бы сдуру да Рваный в роли внезапно ожившего любимого племянника не допустил смертоубийства, а возьми да и брякни, дескать, никак нельзя меня валить, ибо только я один могу сокровища вернуть, за что был ожидаемо обласкан хитроумным дядей, у которого мгновенно созрел дьявольский план. Согласно этой стратегической разработке, я должен вернуться в леса, отыскать разбойничью шайку, выведать где сокровища и вернуть их законному хозяину. Всего делов...

- Вот только не пойму, – говорю, – что у меня с мотивацией? Почему я должен уйти и вернуться с серебром, а не просто уйти и исчезнуть? Никак не въеду за какое место он меня прихватил? Я ведь один должен пойти? В крайнем случае с тобой. Что нам мешает просто свалить, вернуться домой, привезти сюда наших и устроить тут ночь длинных ножей? Почему этот бородатый упырь считает, что я ему чем-то обязан?

- Тут все просто, – говорит Миша, громко икнув. – Ты получишь десятину от суммы и возможность поступить к боярину на службу, начать жизнь заново, так сказать, тем более, что из старой жизни ты ни хрена не помнишь. Отличный шанс, скажу тебе.

Последние слова Миша заключил улыбкой, но глаза оставались серьезными.

- Понятно, – говорю, поднимаясь на ноги. – Пускай другого дурачка поищет. У него ж на роже написано – беспредельщик. Десятая часть... Ты сам веришь в эту ботву? Неужели считаешь, что, принеси я, чисто гипотетически, это серебро, он выдаст мне такую премию? Живому? Не, Мишань, честно, я думал ты – умный...

В абсолютной темноте я беру направление на предполагаемый выход из сарая.

- Ладно, – говорю, – счастливо оставаться. Спасибо за одежду, нормальную раздобуду – верну.

Делаю несколько шагов к дверям.

- Старый, стой! – пресекает мои поползновения Миша.

- Чего еще? – оборачиваюсь.

- Во-первых, куда ты пойдешь, ночь на дворе, а во-вторых, они тебя на копья наденут если один выйдешь.

- С какого перепугу? – спрашиваю. – Кто – они?