Компьютерра PDA N181 (07.07.2012-13.07.2012) - [7]

Качество callback-связи, повторю, несопоставимо выше, чем через канал VoIP (SIP), и неотличимо от обычного звонка по мобильному телефону. Однако при звонках на экзотические направления, разница в стоимости между callback и VoIP получается существенная. Скажем, в нашем примере, если вы звоните, из Молдавии на московский мобильный номер, то плата будет просто символическая - 0,007 USD (менее одного цента). Зато в обратную сторону (на молдавский мобильный номер) - уже 0,13 USD. По приведенным выше самым низким из всех возможных расценок VoIP-оператора Betamax (в используемой мною его инкарнации - Internetcalls) выходит в два с половиной раза дешевле, чем при звонке callback.

Итак, опция callback - оптимальный вариант для звонков с критическими требованиями к качеству связи. А как быть с простым «поболтать»? Когда можно потерпеть провалы связи, обрывочную речь и проглоченные куски мыслей в обмен на чисто символическую плату и возможность трепаться до посинения? О лучших вариантах традиционной VoIP-телефонии (SIP) - провайдерах, кодеках и программном обеспечении - расскажу в следующей «Голубятне».

PS. Совсем забыл: есть еще одна ситуация, когда использование callback станет идеальным решением. Например, вы пребываете в месте, где у вас нет интернета. В этом случае, единственный выход - это роуминг, решение оскорбительное для мыслящего существа. Оператор callback предоставляет возможность послать SMS-ку с указанием нужного вам номера для совершения звонка: через несколько секунд вам перезвонят и вы сможете поговорить за десятую долю стоимости роуминга. Например, номер для отправки SMS оператору Telphin - [phone] («голова» Телфина - в Массачусетсе, а российская «дочка» - в Питере :)

Василий Щепетнёв: Переезд

Автор: Василий Щепетнев

Опубликовано 10 июля 2012 года

Три века назад, в одна тысяча семьсот двенадцатом году, столицей России стал Санкт-Петербург. Случилось это явочным порядком: государь Петр Алексеевич, а с ним и весь двор предпочли новый город старой Москве. Посольства Великобритании, Франции, Голландии и других государств этому только обрадовались: одно дело - добираться в Россию по суше, и совсем другое – морем. Так и радовались два века с лишним. (Впрочем, во время правления Петра Второго Москва было вернула свои позиции, но царствовал Петр Алексеевич недолго, скончавшись в четырнадцатилетнем возрасте от оспы.) Сам факт переноса столицы из Москвы в Санкт-Петербург трактовали как явление прогрессивное. Смена курса, в некотором роде.

Россия поворачивается к Европе носом, а к Азии кормой. Отныне-де Россия будет смотреть в окно и видеть Европу, учиться, изживать азиатчину, а там мало-помалу, глядишь, когда-нибудь и сама станет вполне европейской державой. И действительно: армия получила прусские мундиры, в стране стали возникать университеты, а императорская семья постепенно вошла в отношения с монархами Европы.

Но в феврале одна тысяча девятьсот восемнадцатого года большевистское правительство приняло решение перенести столицу из Санкт-Петербурга, вернее, уже Петрограда, куда-нибудь в иное место. Действительно, германские войска были в двух-трёх переходах от Петрограда. Нельзя было исключить и морской десант, не сейчас, так в будущем. А главное, свержение власти могло войти в Петрограде в привычку. К тому же срочно, жизненно требовалось вместо полностью деморализованной прежней армии создавать армию новую, революционную. Но войска, которыми был полон Петербург, любую попытку отправить их на фронт могли принять в штыки буквально и, представься шанс дотянуться штыком до правительства, дотянуться попытались бы непременно.

А уж матросы! Революционные матросы Петрограда – предмет, до сих пор изученный мало. В советский период положено было говорить и писать только о беззаветной матросской преданности делу Революции. В постсоветское единой установки не было, но не было и достаточного финансирования и долгосрочного планирования исследований. Вылазки же одиноких рейнджеров отражают не только объективное положение вещей, но и позицию исследователя. Матросы могут быть чертями, ангелами или же обыкновенными людьми в необыкновенных условиях. Во всяком случае, братишки были силой, с которой приходилось считаться. А считаться не хотелось. В Петербурге попробуй не посчитайся, но в Москве! В Москве братишки, оторванные от моря, от крейсеров, разбавленные обыкновенными сухопутными гражданами, на цепную реакцию, пожалуй, уже и не способны.

В общем, причиной срочного переезда правительства в Москву был прежде всего страх перед революционными матросами – таково видение литератора. Да и вообще… Все дворцы, все царские резиденции, все правительственные здания Санкт-Петербурга страдают огромным недостатком: нет высоких стен. Здесь власть, там – народ, между ними лишь преданные войска. А если преданность войск под сомнением? Иное – Кремль. Там, за кремлёвской стеной, как-то спокойнее. И власть народ не видит, и народ не видит власть. Можно предаваться двусторонним иллюзиям: что власть не спит, не ест и не пьёт, всё о народе печётся. И наоборот: народ весь, как один, готов жизнь отдать за Родину, персонифицированную лично в государе, в генсеке или теперь вот в президенте.