Компьютерра, 2007 № 19 (687) - [23]

Причем, как и подобает Большим сущностям, явление Большой науки не заметить было невозможно: во времена Первой мировой Большой наукой была химия. Придуманный Нобелевским лауреатом Фрицем Габером способ производства азотных соединений из атмосферного воздуха в изобилии обеспечил кайзеровскую армию взрывчаткой и порохами (на удобрения ресурсов не хватало – дети в Германии рождались без ногтей…). Затем тот же Габер предложил использовать хлор для удушения солдат Антанты. И – понеслось… Хлор в смеси с фосгеном. Синильная кислота с треххлористым мышьяком. «Синий крест» – так маркировались германские снаряды со смесью дифенилхлорарсина, который вызывал кашель, заставляя солдат сбрасывать противогазы, и удушающего их фосгена. Затем – германский Lost, бетабеташтрих-дихлордиэтилсульфид, прозванный отведавшими его сполна французами, ипритом; не менее насладившиеся им британцы звали его горчичным газом. США, вступая в войну, срочно создают жуткий Эджвудский арсенал, рассчитывая на запасы которого, Антанта планировала перейти в 1919 году к массовым атакам крупнейших германских городов с использованием ОВ.

С другой стороны – противогазы. Противодымные фильтры. Защитная одежда.

И – параллельно – краски для флота и лаки для авиации.

А еще – металлургия. Стали и сплавы.

И – молниеносное совершенствование авиационной техники. Новые модели «Фоккеров», «Ньюпоров», «Де Хевилендов» появляются каждые три месяца. Не менее стремителен прогресс авиамоторов. И – средств связи. И – наблюдения. И – первых корабельных баллистических вычислителей.

Но ни одно средство нападения не превратилось в меч Зигфрида. Ни одно средство защиты не стало щитом Ахилла.

Впрочем, сам термин «Большая наука» появился позднее… «Big Science» был впервые употреблен в 1961 в журнале «Science». Тогда Элвин Вайнберг (Alvin Weinberg, 1915—2006), крупный физик, создатель энергетических реакторов большой мощности, и не менее крупный администратор – директор Окриджской Национальной лаборатории, – опубликовал статью «Impact of Large-Scale Science on the United States» («Влияние крупномасштабной науки на Соединенные Штаты»). По Вайнбергу «классическая» Большая наука началась с проектов, оплаченных в ходе Второй мировой войны правительством Соединенных Штатов. Это проект «Manhattan» и менее известный проект Лаборатории излучений (Radiation Laboratory), центра радарных исследований Массачусетского технологического института [Использование радаров было одной из важнейших причин победы Объединенных наций во Второй мировой, точнее – одним из важнейших путей, по которым реализовывалось экономическое и научное преимущество держав антигитлеровской коалиции. Битва за Англию, разгром фашистского флота у мыса Матапан, охота на надводные рейдеры нацистов – «Бисмарк», «Шарнхорст» (радиолокаторы тогда носили британское прозвище RDF, Radio Direction Finding)…].

То, что современная эпоха есть эпоха Большой науки, сегодня знают практически все. Даже те, кто ограничивается СМИ общего назначения, слышали кое-что о телескопе Хаббла и о расшифровке человеческого генома. А кто совсем не читает газет и журналов, мог видеть в голливудских лентах радиотелескоп в Аресибо. Не только в «Контакте» по Карлу Сагану, но и в похождениях Бонда, Джеймса Бонда…

Как обычно определяют основные признаки Большой науки?

– большой бюджет, куда больший, чем могли дать филантропия или даже промышленность;

– большие штаты – количество ученых возрастает такими темпами, что уже создает трудности в управлении такими коллективами; [Впрочем, задача управления коллективом, занятым в проекте Большой науки, достаточно тривиальна. Тривиальна не в том смысле, что легко решаема, а в том, что на удивление традиционна. И здесь та же неразбериха, та же грызня, игра амбиций и уязвленных честолюбий, склоки, служебные романы. К тому же, если занятый в Большой науке коллектив организован правильно, большую часть его составляет вспомогательный персонал, управление которым неплохо описал Тейлор – отец научной организации труда, систему которого не раз упрекали в бесчеловечности. А научные коллективы, составленные сплошь из научных работников, мы наблюдали на закате СССР. Но об успехах подобных коллективов автор ничего не слышал. Успехи же одиночек, выбравшихся из таких клоак и встроившихся в мировую науку, – это совсем другая история, о человеческой воле и нонконформизме…]

– большие инструменты – первым из них считается циклотрон Эрнста Лоуренса в его Лаборатории излучений;

– большие лаборатории. Увеличение размеров и стоимости научных приборов приводит к появлению гигантских лабораторий. Таких как Лоуренсова Национальная лаборатория в Беркли, CERN или Объединенный институт ядерных исследований советской эпохи.

То есть все вроде бы так – выбить из государственного бюджета большие деньги, нанять много ученых, купить, а точнее, построить большой (типа ускорителя) научный инструмент. Оформить все это в структуру большой лаборатории, на большом земельном участке и с большим штатом бюрократов, бухгалтерш и охранников, и – новые знания потекут бурным потоком. Или нет?..