Компьютерра, 2007 № 04 (672) - [8]
Пока на большей части территории России в декабре и январе стояла устойчиво пасмурная ноябрьская погода, за серыми тучами разыгрывался редчайший астрономический спектакль. К точке перигелия приближалась комета McNaught (C/2006 P1), которую по фотографиям открыл австралиец Роберт Макнот в августе 2006 года. Этот человек уже съел не одну собаку на хвостатых светилах, в его ягдташе набралось таких с три десятка.
Как всегда, в момент открытия комета Макнота не производила никакого впечатления и уж никак не могла спровоцировать очередную волну публикаций о конце света. Однако постепенное уточнение ее орбиты указывало на то, что она необычайно близко подойдет к Солнцу, а это сулило интересные наблюдения. Но опять же, как бывает с кометами, ее истинную яркость так и не смогли предсказать ни в одном уважаемом астрономическом учреждении: в отношении этого вопроса теоретическая часть сильно хромает. Комета наращивала яркость быстрее, чем ожидалось, отчего профессионалы и любители осторожно заговорили о возможности наблюдать ее невооруженным глазом даже в дневное время.
C/2006 P1 можно было наблюдать в январе и в наших краях, но облака этому не благоволили, поэтому российским астрономам в основном пришлось кусать локти и следить за снимками с солнечного юга. Вблизи перигелия, правда, некоторым счастливчикам с севера удалось сфотографировать конец огромного хвоста светила, но это не шло ни в какое сравнение с истинным удовольствием, которое досталось астрономам южного полушария.
По некоторым оценкам, в максимуме блеска 13 января комета Макнота достигла минус шестой звездной величины. Ее яркость в несколько раз превосходила блеск Венеры, и комету действительно можно было видеть днем невооруженным глазом, несмотря на очень близкое к Солнцу положение на небе.
Нашумевшие в конце прошлого века кометы Хиакутаке и Хейла-Боппа по яркости во много раз проигрывают нынешней гостье. Заголовки газет и интернет-публикаций кричат о самой яркой комете за последние тридцать лет, под предыдущей имея в виду комету Веста 1975 года (максимум яркости — минус три зв. величины), но на самом деле та в сорок раз уступала блеску нынешней гостьи. Лишь комета Икея-Секи (C/1965 S1) 1965 года, которая разгорелась до —8 зв. величины и тоже наблюдалась в дневное время, смогла бы затмить приму этого года. АБ
Смех очень заразен. К такому глубокому выводу пришли нейробиологи из Университетского колледжа Лондона. Хуже того, распространение этой заразы происходит автоматически, и мы почти не можем ей противостоять.
В экспериментах группе бесстрашных добровольцев периодически прокручивали записи приятных звуков вроде смеха или аплодисментов или, наоборот, неприятных вроде визга или рвоты.
Одновременно с помощью функционального ядерного магнитного резонанса ученые вели мониторинг активности мозга. Оказалось, что все звуки вызывают активность нейронов в той области коры головного мозга, которая управляет мускулатурой лица. А когда человек действительно улыбается или смеется, активность нейронов смещается в первичную двигательную область коры головного мозга. Любопытно, что активность нейронов в случае приятных звуков в среднем оказывается приблизительно вдвое выше, чем в случае неприятных. Отсюда ученые сделали вывод, что смех гораздо заразительнее грусти.
Эксперименты свидетельствуют, что вызывающие смех процессы проходят на базовом нейронном уровне автоматически, и мы почти не способны сознательно на них повлиять. Каждый может припомнить, как на каком-либо серьезном собрании или совещании все напряженно старались подавить случайно возникший повод для смеха. Но стоит кому-нибудь не сдержаться и сдавленно прыснуть, как общий взрыв хохота практически неизбежен.
Психологам давно известно, что люди неосознанно стремятся подражать эмоциям окружающих их людей. Авторы считают, что возникшая в результате длительной эволюции заразительность улыбок, смеха и положительных эмоций очень помогает нам успешно взаимодействовать друг с другом. ГА
Международной команде из полусотни физиков потребовалось несколько лет напряженной работы, чтобы с помощью самого большого в мире ускорителя Tevatron получить в реакции слабого взаимодействия шестой самый тяжелый топ-кварк. Группой ученых мужей, работающей в Национальной лаборатории США имени Ферми, все эти годы руководила дама — Энн Хейнсон (Ann Heinson).
Впервые пара из топ-кварка и топ-антикварка с помощью сильного взаимодействия была получена на том же ускорителе в 1995 году. Рождение такой пары гораздо более вероятно, чем появление только одного кварка. До сих пор этот стоивший почти треть миллиарда долларов ускоритель с кольцом диаметром 6,3 км остается единственной на земле машиной, способной на подобный подвиг. И не мудрено, поскольку один принадлежащий к нестабильному и тяжелому третьему поколению топ-кварк весит как целый атом золота из 197 нуклонов, каждый из которых, в свою очередь, состоит из трех легких и стабильных кварков первого поколения.
В Теватроне сталкиваются друг с другом разогнанные пары из протона и антипротона. В результате рождается целый ливень частиц, которые затем вновь распадаются, оставляя за собой следы в детекторе. И по этим следам можно косвенно судить о том, какой именно каскад реакций и частиц наблюдался. Собственно эксперименты длились с 2002 по 2005 год, а еще год потребовался на обработку и анализ на мощных компьютерах огромного массива накопленных данных. В результате было обнаружено 62 случая образования одного топ-кварка, о которых свидетельствуют следы его быстрого распада.
