Компьютерра, 2006 № 39 (659) - [20]

Итак, судя по этому примеру, гиганты рынка предпочитают, хоть и с оговорками, работать с гигантами софтверного аутсорсинга. Аналитики тоже согласны с тем, что стремительный рост крупного российского бизнеса (в 2005 году, по опубликованным совсем недавно данным «Эксперт РА», доходы четырехсот крупнейших компаний России выросли на 33%) — важный стимул и для роста крупных софтверных фирм. Пределы роста, впрочем, прогнозируются довольно жестко. На прошедшей этим летом конференции по российскому программному аутсорсингу ROSS 2006 Алан Мартинсон (Alan Martinson), управляющий партнер базирующегося в Пярну (Эстония) венчурного фонда, инвестирующего в российский софтверный офшор, заявил, что в ближайшие три года на российском рынке хватит места для трех-четырех крупных компаний этого сектора с объемом продаж в 50—100 млн. долларов. Остальным надо специализироваться или довольствоваться очень и очень малым. Рост популярности «мультисорсинга» во всем мире отмечался в исследовании Forrester; на той же конференции приводились данные, что 62% руководителей компаний предпочитают аутсорсинг не у одного универсального, а у многих специализированных провайдеров. Отсюда и рост числа сравнительно небольших специализированных компаний.

Побочная ветка эволюции

Необходимо четко понимать, что компании типа EPAM разрабатывают заказное ПО, которое используется только в одном, максимум в нескольких местах, — например, систему управления сетью отелей. Разработка такого ПО затратна, но ее главная сложность — это управление проектом и организация работы большого коллектива. Мировые цены на такой труд упали, вот наши компании и ищут заказчика на родине. Это индийский путь развития. Там подобные компании объединяют десятки тысяч программистов. Чтобы конкурировать с ними, нужно укрупняться, но это тупиковый путь для России. У нас физически нет такого количества программистов.

С другой стороны, квалификация и академичность наших программистов, их привычка творчески подходить к задачам позволяют делать сложные тиражируемые продукты и коробочное ПО. Над ядром Windows или Oracle работают 50—100 человек. Остальные пишут «обвязку». Что же тогда мешает нашим компаниям?

Ответ прост. Даже у меня на домашнем компьютере можно найти десяток нелицензионных программ. Но Microsoft переживет без российского рынка — мир велик. А вот для наших небольших разработчиков тиражируемого ПО российский рынок — это все, что у них есть. Им бы опыта набраться и жирка накопить на своем рынке, а потом на мировой выйти — все бы ахнули! Но кто же купит их продукт в России, где более дорогие и мощные пакеты идут по 100 рублей за диск в ларьках?

Другая проблема в том, что у новых компаний зачастую классная разработка, но нулевой маркетинг и слабый отдел продаж. Если решить эти проблемы, то могут появиться сотни небольших и эффективных компаний и рынок для такого ПО. Тогда возникнет конкуренция, и некоторые компании резко пойдут в гору, а другие исчезнут. Так и должно быть. А слияние EPAM и VDI можно приветствовать, но это побочная ветка эволюции. Магистральный путь России — разработка тиражируемого и коробочного ПО для продаж на мировом рынке.

Михаил Елашкин

О перспективах малых компаний в такой ситуации мы побеседовали с Сергеем Смирновым, руководителем московской фирмы Stuffed Guys (в разделе «Команда» на ее сайте упоминаются лишь три сотрудника, включая руководителя). Фирма разрабатывает и продает несколько собственных продуктов, осуществляя по желанию заказчика их доработку и специализацию. Однако работа на заказ и разработка собственных программных продуктов — два разных вида деятельности, которые в Stuffed Guys стараются совмещать, но пока не полностью удовлетворены результатом.

Компания специализируется на продуктах, ориентированных на онлайн-бизнесы. К настоящему времени создано два таких продукта: анализатор эффективности веб-трафика (считает параметры посещаемости, помогает оценивать успешность рекламных кампаний в Сети) и система управления проектами. Программы развиваются не только на основе запросов от пользователей, но и за счет собственных идей разработчиков — они используют эти программы и в своей работе.

Продавать бензин, а не нефть

В России уже сформировался единый слой сравнительно небольших исследовательских групп и компаний. Как правило, они работают на западные стартапы и более крупные компании. Но их деятельность нельзя считать классическим программным аутсорсингом («продажей рабочего времени своих программистов»). Такие компании не только производят программный продукт, но и ведут серьезные исследования, создавая для себя высокотехнологичную интеллектуальную собственность. Часто эти компании находят постоянных зарубежных партнеров и перстают испытывать трудности с поиском заказов. Зато у них есть проблемы на пути к организации отношений собственности по образцу западных хайтечных фирм — в частности, с предоставлением сотрудникам опционов (stock options). Нередко бывает, что эти компании зарегистрированы на Западе, но принадлежат живущим здесь российским гражданам. Это еще более сложный вариант в организационном смысле — наши чиновники относятся с благоговением только к магическим словам «западный инвестор». Однако при такой схеме можно создавать продукты, которые приносят удельный доход в разы больше, чем даже очень грамотный аутсорсинг, — естественно, если решаются вопросы с правильным определением цены технологии, правильной адаптацией ее под требования рынка, с мастерством продаж, наконец. Что же касается собственно развития технологий, многие зарубежные фирмы заинтересованы в том, чтобы Россия поставляла «необогащенную руду». Обычно технологический продукт проходит через три стадии: прототип, (запатентованная) технология, собственно продукт. К сожалению, сегодня большая часть технологий покидает Россию на первой (самой дешевой) стадии: сказывается, наверное, привычка продавать нефть, а не бензин.