Компьютерная лингвистика для всех: Мифы. Алгоритмы. Язык - [4]
Древнегреческие философы много внимания уделяли мифам, ссылаясь на них как на примеры для подтверждения правильности своих систем понимания мира. Аристотель в «Поэтике» одним из первых выделил основные общие схемы построения трагедийных мифов. Он установил закон связи персонажей мифа отношениями родства или подобной родству близостью.
Аристотель ввел понятие фабулы как линии сюжетного развития. В фабуле трагедий он выделяет три части: перипетия — перемена событий к противоположному, узнавание — переход от незнания к знанию и страдание — действие, причиняющее гибель или боль.
Аристотель рассматривает древнегреческие трагедии как поэтическую переработку древних мифов с сохранением их сюжетной линии. Поэтому его анализ структуры трагедий переносится на мифы.
В последующие века в научном изучении мифов наступил длительный застой. Но мифы не прекратили своего существования. Они перекочевали в библейские предания, сюжеты картин и народный фольклор. И только в начале нынешнего века наступил переломный момент. Появились исследователи, сумевшие собрать и обобщить огромный фактический материал. Стала проясняться схема представлений древнего человека, зафиксированная в дошедших до нас сказаниях. Английские этнографы Э. Б. Тайлор (1832–1917) и Дж. Фрэзер (1854–1941) проанализировали и классифицировали тысячи мифов, ритуалов и обычаев народов разных стран. В 60-е годы нашего столетия сформировалось научное направление исследования культурных систем, в частности языка, названное структурализмом. В основу его легли новые для того времени методологические приемы исследований: раскрытие системы не только через классификацию ее элементов, но главным образом через установление и изучение отношений элементов, их взаимодействия, инвариантов относительно преобразований. Методы были заимствованы из структурной лингвистики. Смысл имеют не просто звуки или символы языка, а структура их соединений друг с другом. Один из основоположников структурного анализа французский ученый К. Леви-Стросс, изучив многочисленные мифы племен Южной Америки, пришел к выводу, что их сюжетные схемы отличаются внутренней устойчивостью, не изменяются под влиянием социальных инфраструктур — т. е. мифы отражают схемы мышления первобытного человека. Это дало ему возможность реконструировать некоторые духовные структуры первобытных племен, обнаружить доисторическую логику в действиях древних людей. Стало ясным, что мифы имеют онтологическое значение, в них скрыты базисные структуры мысли. Значительный вклад в мировую структурную мифологию внесли советские ученые Я. Э. Голосовкер, В. Я. Пропп, О. М. Фрейденберг, А. Ф. Лосев, А. А. Тахо-Годи, Е. М. Меле- тинский, С. С. Аверинцев.
Основной метод, применяемый в мифологических исследованиях, состоит в получении общего факта на основании сопоставительного анализа многочисленных примеров. Чем больше примеров, тем лучше, тем достовернее вывод. Это индуктивный прием. Например, Тайлор обосновал безусловно верный факт одушевления объектов и явлений природы первобытными людьми. Эту особенность мышления он назвал анимизмом (от латинского anima — дух, душа). Ученый подтверждает свой вывод следующими рассуждениями.
Мифы возникли в период дикости, через который прошло все человечество. Значит, в них должна быть зафиксирована информация по интересующему нас вопросу. Надо только выбрать подлинные архаичные предания, отличая их от напластований более позднего времени. Далее идут многочисленные подробные факты, заимствованные из мифов разных народов. Среди примеров: наказание дерева, если с него упал человек; наказание предметов, случайно причинивших боль; брак солнца и луны; пожирание звезд солнцем; пожирание солнца драконом; звезда, говорящая с индейцем; ветер в виде дракона; смерть и чума в виде карающего ангела; превращения людей в животных и т. п.[2]
Аналогично размышляли и другие исследователи. Например, Фрэзер проанализировал довольно запутанный древний обряд скрепления клятвы прохождением через части рассеченного тела животных, а иногда и людей. В книге Бытие бог повелел Аврааму разрезать на части домашних животных и птиц, а потом ночью прошел между ними; у греков есть выражение «резать договор», что означает «скреплять договор»; защитники Трои клялись в верности Приаму, проходя между частями разрезанного борова; скифы клялись в верности, стоя правой ногой на шкуре убитого вола и поедая при этом кусок его мяса. Всего Фрэзер приводит 40 примеров, подтверждающих универсальный характер процедуры совершения такой клятвы.[3]
В. Я. Пропп в «Мифологии сказки»[4] на примере анализа 100 так называемых русских волшебных сказок установил, что последовательность функций действующих лиц во всех сказках всегда одинакова. Сто сказок исследователь считает более чем достаточным контрольным количеством, хотя полагает, что можно было бы рассмотреть и все сказки из известного сборника Афанасьева (это неявно предлагается выполнить сомневающемуся читателю).
Подобных примеров можно привести множество. Достаточно раскрыть любой сборник или книгу, посвященную мифологии. Факты убеждают. Но остается главный вопрос: почему было так?
Есть потребность блеснуть остроумием и поразить собеседника в самое сердце своим острым языком? Без базара – вот вам книга, в которую вошли самые остренькие, самые перченые фразочки и слова, которые оставят приятное послевкусие, а возможно даже заставят покраснеть. Это уж как получится. Ни о каком классическом английском и речи быть не может. Только запрещенный английский, только хардкор. Эта книга поможет вам прокачать разговорный английский и лишить дара речи всех друзей и знакомых.
В центре внимания научных работ, которые составили настоящий сборник, находится актуальная проблематика транснациональных процессов в русской литературе и культуре. Авторы рассматривают международные литературные и культурные контакты, а также роль посредников в развитии русской культуры. В их число входят И. Крылов, Л. Толстой, А. Ахматова, М. Цветаева, О. Мандельштам и другие, не столь известные писатели. Хронологические рамки исследований охватывают период с первой четверти XIX до середины ХХ века.
Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.
Читателю обычно не приходится рассчитывать на то, что поэт напишет собственную биографию; в большинстве случаев поэты никогда этого и не делают. Поэту же, по большому счету, никогда не приходится рассчитывать на то, что ему будет дано право представить читателю свою жизнь так, как он сам пожелал бы. В проекте Линор Горалик «Частные лица» поэты получают свободу рассказать о себе на своих условиях, а читатели – редкую возможность познакомиться с их автобиографиями, практически не искаженными посредниками.
В книге впервые собрано научное наследие Евгения Абрамовича Тоддеса (1941–2014). Избегавший любой публичности и не служивший в официальных учреждениях советской и постсоветской эпохи, он был образцом кабинетного ученого в уходящем, самом высоком смысле слова. Работы Е. А. Тоддеса, рассеянные по разным изданиям (ныне преимущественно малодоступным), внятно очерчивают круг его постоянных исследовательских интересов. Это – поэтика и историко-философские воззрения Пушкина и его современников (Батюшкова, Вяземского, Кюхельбекера), это – творчество и драматические судьбы вождей филологической революции 1920‐х гг.
М.Голубков и его друзья, ставшие соавторами этой книги, хотели представить творчество писателя Юрия Полякова в литературном контексте последних четырех десятилетий. Самые разнообразные «приключения» его текстов составили литературоведческий «сюжет» издания. Литература – всегда диалог, сложное взаимодействие между книгами, современными и давними. В этом диалоге происходит накопление смыслов, которыми обладает художественный текст. Диалоги с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, представителя «московской школы» В.