Комплекс полноценности - [2]

Шрифт
Интервал

Как капли крови на бегу,
Роняю лет твоих сапфиры.
Но оглянуться не могу…

1987

«Кто может знать…»

* * *
Кто может знать,
Что в мыслях у глупца.
И у кого мы сами на примете.
— Как всё-таки прекрасно жить на свете, —
Подумал окунь,
Глядя на живца.

1983

«Что остается после нас?..»

* * *
Что остается после нас?
Не день, не ночь.
Ни дня, ни ночи.
И, если капля камень точит,
То сколько их должно упасть
На бесконечность черных строчек,
Чтоб насладится ими всласть
И захлебнуться в многоточье…?
Что остается перед тем,
Как начинается бессмертье.
И жизнь,
Вторая или третья,
На многослойность наших тел
Кладет столетье за столетьем
И бесконечность —
На предел.

1987

«Кто знает, что нам суждено…»

* * *
Кто знает, что нам суждено.
Но мы поделим все по-братски:
Картечь на площади Сенатской
И подогретое вино.
Прости, Всевышний, и спаси.
Любовь к свободе виновата,
Что в арестантские халаты
Одета совесть на Руси.
И то, что нами недопето,
В свое отчаяние вберем.
Небезопасно стать царем
Там, где опасно быть поэтом.
У оцинкованной двери
Скрипят казенные пружины.
Опять в России запуржило.
В России — вечны декабри.

1983

«Подумать грустно, сколько объяснят…»

* * *
Подумать грустно, сколько объяснят
Загоны из расставленных преград,
Когда чины достоинством считая,
Приобретают,
Словно вычитают,
Из смысла лет —
Бессмыслицу наград.
Подумать грустно, сколько говорят
В круговороте бытоописаний
Ненужных столкновений и касаний.
И соприкоснования утрат
Расходятся кругами под глазами.
Смешно сказать, никто не виноват
В растрате жизни —
Худшей из растрат.

1985

«— Когда тебе придется туго…»

* * *
— Когда тебе придется туго,
Ты только позови, и я приду —
 Сказал мне друг.
Кто ж знал, что он мне
Не был другом…

1974

«Жил человек, как человек…»

* * *
Жил человек, как человек.
И человеком был недаром.
Большие мысли в голове
Попахивали божьим даром.
Он Землю мог перевернуть.
Он рассчитал опоры точку.
Но… надо сына протолкнуть
В князья. И замуж выдать дочку.
И жил он тихо и негромко,
Все оставляя на потомков.
Сократ цикуту пил до дна.
Костры еретиков сжигали.
Глупцы, они не понимали,
Что жизнь у каждого — одна.
— Я тоже, — думал он — Могу
Так прогреметь, что все услышат.
Но… пахнет мятою в стогу.
И женщина призывно дышит.
И жил он тихо и негромко,
Всё оставляя на потомков.
Неперевернутой Земля
В тот век, когда он жил, осталась.
Но сына протолкнуть в князья
Не так уж трудно оказалось.
И дочка вышла за купца.
И он, семейство приумножив,
Жизнь верноподданного прожил.
А может быть и подлеца…?

1973

«Пекутся на воде…»

* * *
Пекутся на воде
Слова о доброте.
Когда бесцельна ложь,
Но с целью — бескорыстье.
Когда не те друзья.
И недруги — не те.
И долгожданный дождь
Не омывает листья.
Затем перестают
Всерьез воспринимать.
Имущий — подает.
Берущий — обещает.
И грубым полотном
Застелена кровать,
Где пьют твое вино.
И им же угощают.
И вкусное сулят.
И круглый, как дурак,
Опять разинут рот
В предчуствии удачи.
Обещанного ждут —
Как рубль за пятак,
Когда предъявлен счет,
Составленный из сдачи.
На всё своя пора
И истины момент.
И сколько бы добра
Во зло
Не обещали.
Есть собственное — Да.
И собственное — Нет.
Как горечь — для побед.
И сладость — для печали.

1984

«Нет смысла в том, что быть могло…»

* * *
Нет смысла в том, что быть могло,
Когда есть то, что совершилось.
И, не начавшись, завершилось.
А кто- то скажет- Повезло.
Нет смысла в том, что было злом,
Когда добро взошло удачей.
И вот плачУ,
Как будто плАчу.
А кто-то скажет — Повезло.
Нет смысла в том, что наросло,
Когда топор уже в работе.
И дух готов проститься с плотью.
А кто-то скажет — Повезло.
Когда уже произошло,
Нет смысла в том, что объяснимо.
Но если б не было любимой,
Какое, в черту, «повезло».

«Мы по утрам встречаемся…»

* * *
Мы по утрам встречаемся. И я
Желаю ему здравствовать. И он — мне.
Хотя нам абсолютно наплевать
Какою болью мучается каждый.
Он спрашивает — Как ваша жена?
Я, улыбаясь, думаю — Барыга,
Какое тебе дело до жены?
Но щедро говорю ему — Спасибо.
Я спрашиваю — Как ваше здоровье?
Он, улыбаясь, думает — Писака,
Какое тебе дело до здоровья?
Но щедро отвечает — Ничего.
И так мы с ним расходимся,
Весьма
Довольные друг другом.
И — собою.

1976

«Из темной бренности веков…»

* * *
Из темной бренности веков
Иной дороги не дается:
Работа любит дураков.
А тот, кто любит — тот ведется
На увлеченность, на кураж,
На бескорыстие и смелость.
На гениальную умелость
И проб возвышенную блажь.
У умных нет других забот,
Как только пользовать работу.
Их дни — расписанные ноты
Где всё скрипично наперед.
И ежедневно, «от и до»,
В почасовой своей расплате
Они мечтают о зарплате
Или о выигрыше в лото.
Так повелось, но далеко
Не все на этом свете плохо:
Работа любит дураков
А я люблю её, дуреху.

«Чем меньше я…»

* * *
Чем меньше я,
Тем больше должен.
Мороз по коже… Не унять
Меня желающих обнять
И обобрать,
Насколько можно.
Я не в шелках — зато в долгах.
Забуду вдруг — напомнят сразу
О тараканьих тех бегах,
Где я участвовать обязан.
Какой кощунственный разбой —
Платить за все самим собой.
И уменьшаться, Вырастая,
Из птичьей стаи —
В волчью стаю…

1983

«За что благодарить друзей?..»

* * *
За что благодарить друзей?
За то, что прежними остались,
И за спиною не отстали
Там, на нейтральной полосе?
Благодарю своих врагов.
Они всегда учили правде.
Не ради красных слов. А ради

Еще от автора Александр Юрьевич Ступников
Всё к лучшему

Александр Ступников закончил факультет журналистики Белорусского университета, армейскую службу проходил в Монголии. Работал в молодежных редакциях телевидения в Заполярье (Воркута) и на Украине (Донецк). Выехал из СССР в 1985 году. Редактировал в США журнал "Новый американец», главный редактор первой в Нью-Йорке ежедневной русской радиостанции "WMNB". Почти четыре года работал в штате Русской службы "Би-Би-Си" в Лондоне Эмигрировал в Израиль из Англии. В "первой команде" телеканала НТВ (Россия) был шеф-бюро в Беларуси и Польше, затем – на Ближнем Востоке.


Сдохни, но живи…

Человек — это то, что с ним происходит. Или не происходит… Записки репортера. Из жизни, работы и встреч в разных странах мира.


Отражения

Книга интервью, художественных и документальных очерков израильского журналиста.