Комплекс Мадонны - [13]

Барбаре понравился этот выговор.

— Я его заслужила.

— Да, — он с раздражением посмотрел на нее. — Если вы покупаете антиквариат по тому же принципу, по которому ваш отец покупал акции, могу я также предложить вам найти богатого мужа и художника-декоратора? Итак, чем я могу вам помочь?

— Нашу встречу устроил Джо Хартман. Он сказал, что вы — лучший человек…

— В чем? — спросил Тедди, лукаво улыбаясь.

— Полагаю, во многом — помимо фондовой биржи.

Тедди нажал кнопку на столе, ответила его секретарша.

— Я могу посмотреть сейчас папку Хикмана?

Он нажал другую кнопку, и телетайп оказался загороженным экраном, а из щели спустилось потрясающее полотно Сера — один из набросков к «Большой миске» — и закрыло пустой простенок.

— Не все «столы партнеров» оборудованы подобным.

У Барбары проснулся интерес, и она произнесла с милым детским любопытством:

— А можно мне посмотреть все остальные штучки?

— Ну хорошо… Вот этот телефон напрямую связан с обменным залом, этот — с моим домом, этот — с моим автомобилем; это — монитор внутренней телесети, позволяющий мне наблюдать за рабочими местами брокеров; этот телевизор — для того, чтобы смотреть футбольные матчи, это — магнитофон, а это — рация, чтобы я мог при необходимости связаться со своей яхтой. — Его бледно-серые глаза цвета сигаретного пепла оживились. — У меня все кнопки кончились.

— Надеюсь.

Тедди засмеялся, и Барбаре стало уютно.

Вошедшая в комнату женщина средних лет протянула ему лист бумаги.

— Это похоже на список гандикапов большого игрока на скачках.

— Мой отец никогда не ставил на лошадей.

— В этом не было нужды. На это у него был брокер.

— Я не понимаю.

— Это все — шелуха. Бухгалтеры и консультанты изучили весь список. При всем уважении к их труду это было пустой тратой ценного времени. Всех нас, — он протянул список. — Видите эти пометки — «ПО»? Это значит, что единственной доступной информацией по этой компании является ее проспект. У некоторых компаний нет справок о доходах — значит, эти компании развалились. Пена в котле.

— Вы по-прежнему ничего не сказали. Это все ничего не стоит?

— Большая часть — да. Вашего отца водили за нос, и он так и не узнал об этом. Все очень просто. После того как вы продадите это, заплатите налог и комиссионные брокеру, у вас останется чистыми около девяти тысяч трехсот долларов.

Лицо Барбары приняло мертвенный цвет белой китайской ширмы. Молодая женщина пристально смотрела на список, на бессмысленные цифры, сокращенные пометки — шифр сумасшедшего, составленный специально для того, чтобы сбить ее с толку.

— А как вы думали, сколько это стоит?

— Я точно не знала, но думала, что-то около ста тысяч.

— Наверное, вначале так оно и было. Теперь же задача состоит лишь в том, чтобы избавиться от них. По большинству из них даже нет рыночной котировки.

— Но это же акции, и их купили на бирже, — запротестовала она.

— Видите ли, говоря по-простому, дело вот в чем: рынок, что бы вы ни взяли — золото, сталь, олово, антиквариат, жевательную резинку, можете продолжать сами, — зависит от двух вещей. Продавца и покупателя. Если у вас есть только одна составляющая, рынка не получится. Вы хотите продать эти акции, и для того, чтобы продать их, вам требуется некто, желающий их купить. Вы следите за мной?

— Надеюсь, да.

Тедди подумал, что она выглядит маленькой, напуганной и очень красивой — такие лица он встречал только на картинах: Вермеер — застывший проникающий свет, который освещал Северную Европу и делал работы голландского мастера такими трогательными, — его освещение было в самой натуре гостьи Тедди. Барбара пожала плечами.

— Как вас зовут?

— Барбара.

— Чем вы занимаетесь, Барбара?

— Я устроилась переводчиком в ООН. Начинаю с третьего января.

— Где вы бывали? Я имею в виду, помимо Нью-Йорка?

— В Европе. Путешествовала.

— Долго?

— Почти два года. Я вернулась, получив письмо от отца. Он умирал.

— Вам есть где остановиться?

— Ну. Я поселилась в «Брабурне».

— Общежитие для женщин?

— Да. В комнатах никаких приготовлений пищи и никаких джентльменов.

— Я однажды встречался с девушкой, которая жила там. В этом общежитии живет масса народу из захолустий вроде Конвея, штат Южная Каролина. Одни лентяйки, школьные учительницы и выпускницы средних колледжей.

— Вы говорите, как знаток.

— Всего лишь одна девушка оттуда. Вечер прошел в разговорах о географии, климате штата Южная Дакота и ее рецепте орехового пирога. На середине тушеной в белом вине рыбы я отключился и очнулся лишь к персикам сорта «мелба», но девушка, кажется, этого не заметила.

Наступила тишина, в течение которой Тедди обдумывал свой следующий шаг.

— Может быть, пообедаем вместе? — спросил он.

— Вы не слишком рискуете? Может быть, я буду обсуждать ливневые дожди, всхожесть зерна и «Проблемы воспитания в Новой Гвинее».

— Я же биржевой делец.

— Как и мой отец.

— Нет, не как ваш отец, — твердо произнес он. Очко в ее пользу: он был минимум на двадцать лет старше ее, а она уже знала, что он уязвим.

За обедом она сказала:

— Я никогда не ездила в «роллс-ройсе».

— Что ж, я рад, что вы перешагнули через предрассудки. Я очень огорчился бы, если бы узнал, что вы ставите мне это в вину.