Компиляция. Введение в патологическую антропологию - [55]

«Когда-нибудь» все-таки однажды наступает. Римляне осаждают Сиракузы. Горожане относятся к осаде снисходительно. Внутри крепостной стены достаточно съестных припасов, чтобы продержаться хоть несколько лет. Ежедневно Архимед придумывает какое-нибудь новое смертоносное оружие, наносящее осаждающим значительный ущерб. Горожане развлекаются, смеха ради безнаказанно отстреливая врага. «Пусть Рим присылает побольше когорт, а то этих надолго не хватит! Заскучаем!» — шутят они. В один из дней осады Архимед призывает Марцелла к себе. «Пойдем со мной, — говорит он — Кой-чего покажу!» Архимед подводит Марцелла к одной из стен своего жилища, сложенной из отшлифованных мраморных плит. Легко прикасается к одной из них и, о, чудо! — стена раздвигается, образуя дверной проем. За проемом — обширное помещение, которого Марцелл прежде никогда не видел.

«Ну как?» — спрашивает мастер. «Вот это да!» — отвечает Марцелл.

«Это еще цветочки!» — усмехается Архимед — «Смотри, что сейчас будет!» Он трижды топает по полу, вымощенному теми же плитами. Теперь проем образуется прямо перед их ногами. Взгляду открывается уходящая куда-то вниз лестница, освещенная ярко полыхающими факелами. «Идем!» — говорит Архимед. Они начинают долгий спуск по круто уходящему вниз тоннелю. Его своды оказываются весьма высоки, почти в два человеческих роста. Ширина лестницы около семи локтей. Тоже неплохо. «Куда она ведет?» — спрашивает Марцелл. «В царство мертвых!» — не моргнув глазом, отвечает Архимед и, заметив, как вздрогнул Марцелл, заходится в приступе лающего старческого хохота. «Да не дрейфь ты! Нет никакого царства мертвых! По крайней мере, под землей!» Но вот, наконец, лестница упирается в массивные дубовые двери. Архимед вновь прикасается к скрытой кнопке и двери сами собой распахиваются. За ними — гигантский подземный зал. В зале светло, как днем. «Как?» — только и спрашивает Марцелл, указывая пальцем вверх, туда, где на огромной высоте сияет множество маленьких искусственных солнц.

«А-а, это… На электричестве работают. Случайно открыл. В чем фокус, хуй его знает, сам не до конца понимаю пока. Ты лучше на это взгляни!»

Почти половину зала, который, как догадывается Марцелл, представляет из себя естественного происхождения пещеру, занимает немыслимая конструкция. Шестерни, лопасти, ременные передачи, совершенно фантастические детали, для которых даже названий не существует.

«Что это?» — спрашивает пораженный Марцелл.

«Рычаг!» — отвечает мастер — «Утром закончил. Не кисло, да?»

«Но для чего он?» — недоумевает Марцелл.

«Помнишь, я обещался землю перевернуть?»

«Помню.»

«Ну, так вот! Сейчас и перевернем!»

«А это не опасно?» — тревожится подмастерье.

«Как же не опасно? Еще как опасно!»

«Чем?»

«Я так мыслю, цунами точно будут. Землетрясения, несомненно. Как ты понимаешь, во вселенском масштабе!»

«А что с людьми?»

«С людьми? Да крышка им, людям. Зато какой эксперимент! Все, пора начинать!»

Архимед направляется к своей чудовищной машине.

«О, боги!» — думает Марцелл — «Да он безумен! Его надо остановить!!!»

Марцелл судорожно оглядывается по сторонам. Видит груду булыжников. Неясно, откуда они взялись и зачем они здесь. Да какая разница?! Марцелл бросается к ним и хватает первый же подвернувшийся под руку камень. Камень удобно ложится в его ладонь. Как будто сам в нее запрыгивает, так кажется Марцеллу. Отлично. То, что надо. Марцелл мысленно просит камень: «Пожалуйста, догони его! Не подведи!», и, неумело размахнувшись, швыряет камень в Архимеда. Камень не подводит. Он попадает Архимеду чуть ниже затылка и сбивает того с ног. Марцелл устремляется к поверженному мастеру. Тот пытается приподняться. Марцелл что есть силы бьет его ногой между лопаток, припечатывая своего учителя к земляному полу. Архимед не может дышать, он агонизирует. Он скребет землю ногтями, оставляя на ней глубокие борозды.

— Да простят меня боги! — восклицает Марцелл, подбирает камень, уже однажды верно ему послуживший и обрушивает его на голову Архимеда. Голова раскалывается надвое, словно умело вскрытый грецкий орех. Архимед мертв…

Марцелл возвращается на поверхность. Больше в Сиракузах ему делать нечего. Он тайно покидает город и пробирается в римский лагерь, где встречает своего брата, консула Рима, недавно прибывшего сюда, дабы лично руководить осадой. Марцелл рассказывает ему о том, как можно овладеть Сиракузами в кратчайшие сроки, но просит его лишь об одном: разрушить дом Архимеда и на его месте возвести памятный монумент. Пусть это будет шар, вписанный в цилиндр, говорит он…

Гробница Архимеда существует и поныне…

Недавно Ларри исполнилось сорок лет. Обычно в этом возрасте большинство мужчин начинают переоценивать свою жизнь. Задумываться над тем, достигли ли они чего-нибудь к этому рубежу, а если достигли — то того ли, чего на самом деле хотели достичь. К Ларри это не относится. Он всегда делал, делает и намеревается делать до конца дней своих то, что любит. Любит самозабвенно и самоотверженно. Ларри продает людям грезы. Ларри продает им искусственную нирвану. Ларри продает им новые чувственные горизонты. Ларри забодяживает на их потребу параллельные миры. Ларри впаривает им их собственную смерть. Ларри — драгдилер. Ему по барабану то, что его бизнес находится на том же уровне, что и двадцать лет назад. Развитие ему на хуй не нужно. С него достаточно того, что его ни разу не кидали, ни разу не заметали копы и ни одна окружная тюрьма не может похвастать тем, что Ларри провел в ее стенах хотя бы полчаса. Такое потрясающее везение Ларри объясняет волшебными свойствами своего талисмана — золотой медали, которую он еще в детстве слямзил у одного умника. Умником был чертов муженек его старшей сестры. Сейчас он рулит какой-то важной научной лабораторией, стряпающей для правительства всякую засекреченную лабуду и как сыр в масле катается. Ни он, ни сестра и знать Ларри не желают. На аверсе медали — профиль какого-то бородатого мужика и надпись: «Transire suum pectus mundoque potiri» (Превзойти человеческую ограниченность и покорить Вселенную). Какая злая ирония! Какое изящное допущение!