Компендиум - [4]
Мало того, я, как и очень многие мои соотечественники, вдруг разглядел, что национальный состав России сам по себе тоже чреват конфликтами, которые ветхие старцы из Политбюро упорно отказывались замечать, желая видеть вокруг себя «единый советский народ» и «социально однородное общество». Внезапно обнаружилось, что татары, башкиры, якуты, адыги, не говоря уж о чеченцах и ингушах, издавна таили на дне души далеко не родственные чувства к «старшему брату», и теперь, когда этот брат остался без сил, без государственной опоры, преданный всеми вовне и внутри страны, оболганный, обобранный, ошарашенный тотальным предательством, не способный даже себя как следует накормить, обучить, трудоустроить и защитить, они не постеснялись оные чувства обнажить.
Проживая в сонном царстве (СССР), мы на какое-то время и впрямь вообразили, что все народы - братья; что казах, вайнах, грузин, украинец, прибалт - брат нам, русским. Но все названные и многие неназванные народы очень быстро, доходчиво и убедительно объяснили нам, что это - вовсе не так. И разубедить им нас будет теперь уже невозможно.
Я никогда не позиционировал себя интернационалистом, но, как правильно пишет Александр Никитич, воспитание в СССР было именно интернационалистическим. И оно, знаете ли, работало. По простой причине: несмотря на то, что в СССР русских было лишь около половины, по Москве можно было гулять целый день и видеть лишь славянские лица. Ну, иногда еще еврейские, причем - не ярко выраженные. Так называемые же «нацмены» либо скромно в небольшом количестве попадались на рынках, где торговали своими дынями и проч., отнюдь не являясь хозяевами рынка, либо были представителями интеллектуальной элиты своих народов, поступая в московские вузы либо переводясь по работе. Многие жили в Москве уже не первое поколение.
Быть интернационалистом по наивности очень легко, если живешь среди своей нации. А как только я поступил в МГУ и увидел негров живьем, то сразу же стал расистом. Инстинкт-с. Его не обмануть, его можно лишь заглушить ментальным ядом политкорректности. Ну и, конечно, у полукровок расовые и национальные инстинкты ослаблены по понятным причинам.
Ну а после «перестройки» и проч. ситуация стала очень быстро меняться в направлении, которое неизбежно делает русским националистом любого разумного индивида.
Да, среди «представителей национальностей» есть приятные в общении и т.д люди. Но достаточно задать себе вопрос: «А в случае нападения на русских представителей этой же национальности, вплоть до войны, на чьей стороне будет этот замечательный индивид? Будет ли он сражаться за русских?», и ситуация встает на свои места. Одно дело - общение между индивидами, и совсем другое - взаимодействие между крупными устойчивыми группами, в частности - национальными.
Да, большинство русских националистов осознали себя как националистов не так давно - уже после развала СССР. Удивляться тут нечему: хотя в СССР были отчетливые преференции нерусским народам за русский счет, это практически не ощущалось, «не было видно».
Вопрос совершенно аналогичен такому: а почему это, Андрей Геннадьевич, вы начали позиционировать себя как атеиста лишь годков эдак в двадцать пять? Что же вы, такой весь из себя последовательный скептик и атеист, раньше-то этого не заявляли?
Поясняю. Я - атеист с рождения. Поскольку верить в бога у меня никогда и мысли не возникало. Атеизм для меня - не какое-то особенное волевое решение, а естественное убеждение. Но до тех пор, пока в стране клерикалы не участвовали в бизнесе и политике, пока религию не преподавали в вузах и школах, когда «мироточащие» иконы шли в разделе курьезов, а не в новостях по ТВ, когда на всю страну транслировались запуски космических кораблей, а не литургии - позиционировать себя атеистом было все равно что всем вокруг заявлять, что у меня две ноги. Попросту незачем.
Собственно говоря, я даже не задумывался о том, что я атеист и что в связи с этим надо что-либо предпринимать - все и так было вполне нормально с этой точки зрения.
Ровно та же ситуация с национализмом: я, будучи русским с рождения, до определенного времени не задумывался о том, что я русский, так как из этого ничего не следовало в плане действий.
Скажем, сейчас я не позиционирую себя как «дышащего кислородом». Но если объявится кто-либо, кто решит уничтожить кислорододышащих как класс или уничтожить кислород (и пусть сами помирают), то я начну позиционировать себя как кислородо-дышащего и буду предпринимать соответствующие действия в меру своих сил.
И последнее.
Не раз приходилось встречать позицию «А чего вы рыпаетесь, все равно государство сильнее, нацмены быстрее размножаются и куда более агрессивны, и т.д., и т.п., все бесполезно, и не лучше ли приспособиться как-то, зачем себя подставлять?»
Такой вопрос лишь свидетельствует о том, что у спрашивающего нет личности . Когда в процессе саморазвития появляется то, что можно назвать личностью , то подобный вопрос не возникнет - все понятно «на подкорке». Разумная личность не может не творить - и творчество будет (не обязательно все, конечно) направлено на те аспекты действительности, с которыми личность себя соотносит.
Настоящая работа носит сугубо дискуссионный характер. Автор ставит своей единственной целью не преподать какие-либо готовые рецепты, а лишь стимулировать общественное обсуждение актуальных проблем. Свободно выражая собственное мнение, автор осуществляет тем самым свое конституционное право. Цель публикации — инициировать общественную дискуссию по важной и непростой проблеме взаимоотношений этносов и рас на территории России, а также о судьбе страны.
В основу данного совместного труда положена книга В. Б. Авдеева «Расология». Она уже прошла, благодаря доносу А. С. Брода из Московского бюро по правам человека, всестороннюю и длительную проверку в Мосгорпрокуратуре. Доктор исторических наук В. Д. Соловей так охарактеризовал книгу Авдеева: «Невозможно объяснить ее успех лишь живостью изложения и легкостью пера не обделенного литературным дарованием автора. Когда речь идет о трудах научных — а книга Владимира Авдеева небезосновательно претендует на этот статус, — то успешным их способно сделать лишь „сцепление“ содержания с общественной потребностью: Впрочем, Авдеев в любом случае вписал бы свое имя в историю отечественной антропологии созданием подлинного компендиума расовой мысли: Авдеев не только написал обширный историографический очерк развития расовой теории, он собрал, систематизировал, классифицировал и обобщил колоссальную информацию о расовых различиях между людьми.
XX век вошел во всемирную историю как одно из наиболее трагических столетий. С конца 1940-х годов и до наших дней главными претендентами на роль «черных магов», преступников века, вызвавших самые страшные катаклизмы, обычно назначаются одни и те же лица: Вильгельм Второй, Ленин, Троцкий, Гитлер, Сталин, Мао Цзэдун, Пол Пот. При этом из внимания выпадает сэр Уинстон Черчилль, несменяемая звезда британской, да и мировой политики.Именно Черчилль был активным действующим лицом и влиятельной силой в роковой Гражданской войне в России.
Три мировые мегацивилизации сосуществуют и ведут непрерывное соперничество уже многие столетия и даже тысячелетия: Китайская, Западноевропейская и Мусульманская. В их мегавойнах, порой кровавых, а порой — бескровных, непрерывно решаются судьбы мира, народов и индивидов, они определяют прошлое и будущее планеты. То одна, то другая из них вырывается вперед, иногда на долгие столетия, но ни одна пока не в силах одержать окончательную победу. Важно задуматься об истинных, глубинных причинах этих прорывов, разгадать секрет лидерства, приводящий к гегемонии сегодня одной, завтра другой цивилизации. Для нас, русских, смысл этих раздумий в том, что мы обречены остро и непрерывно переживать ситуацию выживания.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.