Комонс - [24]

Ну что, начнём? Итак, мальчики, и девочки – сю-юр-пра-а-айз!

Гимнастическая палка, хоть и лёгкая, но следы оставляет весьма болезненные. После хлёсткого, даже вполсилы, удара, на коже моментально вспухает красный рубец. Через некоторое время он превращается в роскошный синяк, и жертве предстоит с неделю ходить полосатой – если, конечно, ударов будет много.

А с чего, скажите на милость, их должно быть мало? Этот бой – вовсе не выпендрёж, не очередная идиотская выходка подстёгнутого подростковыми гормонами сознания шестидесятилетнего инфантила. Я действую вполне обдумано: авторитет Женьки надо закрепить, не всё решается в словесных дуэлях острословцев. Всякий, кто вздумает докопаться до моего «реципиента» должен точно знать, что получит жёсткий отпор. И тренировочный поединок для этого самое то: с одной стороны, в нём нет озлобления настоящей драки, а с другой – можно продемонстрировать, на что способен.

Так что, если я и сдерживаю удары, то совсем чуть-чуть. Бац-бац-бац – прежде чем противники успевают приготовиться к обороне, Якимов получает болезненный удар по бедру, другому прилетает по обоим предплечьям, потом поперёк живота, он охает, роняет палку, отступает. А вот Ян, напротив, рвётся вперёд, вскинул «оружие» в молодецком замахе и пытается засветить мне по макушке – как же, сам разрешил… Шаг навстречу, принимаю удар на «крест», заломом, на рычаге, выкручиваю палку у него из рук. Проворот, перекрещенные палки ножницами ложатся на шею. Кто-то из девчонок громко охает, в глазах Яна испуг, упрямство, разгорающаяся злость. Делаю пару шагов назад, указываю на валяющуюся палку – шоу продолжается!

Ян подбирает, морщится и снова встаёт в боевую стойку. Это он молодец, настоящий шляхтич!

Так, один из троицы выбыл – стоит в стороне и баюкает отбитое запястье. Как бы, не трещина у него там? Нет, не должна – палка лёгкая, да и бил я не в полную силу. А вот писать пару дней будет, как курица лапой. Если вообще сможет.

Мне, кстати, тоже прилетело – один раз поперёк спины (Ян постарался?), и дважды – по рукам. Придётся и самому пощеголять в «тигровой шкуре», хе-хе-хе…

Дожидаюсь, когда двое оставшихся попробуют обойти меня с разных сторон, и снова – бац-бац-бац! Два удара правому, проворот, два левому, снова проворот, болезненные крики, оба отскакивают, шипят от боли, потирают следы, оставленные моими палками. А я встаю между ними, втягиваюсь в струнку, слегка приподнимаясь на носках, развожу руки крестом, кончики палок смотрят на противников. Эффектная концовка – наше всё!

– Адашев, Радзевич, Якимов! Вы что, с ума посходили?

Физрук стоит в дверях зала и прямо-таки разрывается от негодования.

– Симонов, к тебе тоже относится! А ну, вон из зала! После урока ко мне в кабинет, с дневниками! Данелян, а ты куда смотрел? Вы четверо – не думайте, что легко отделаетесь!

А я и не думаю. Это жизнь, и в ней за всё приходится платить – хотя бы и двойкой по поведению.

Перед тем, как отправиться в изгнание, подхожу по очереди к Яну, Гендосу, Димону, протягиваю руку, жму. Последнему осторожнее – ушибленное палкой запястье уже опухло, болит, наверное… Физрук хмуро наблюдает за этим ритуалом, но не вмешивается. Дисциплина – это важно, конечно, но что такое собственное достоинство, отставной спортсмен понимает отлично.

…ну что, парни, тема закрыта? Вот и ладушки…

Против ожидания, расплата оказалась не такой уж жестокой. Физрук завёл нас к себе в кабинет (крошечное помещение рядом с раздевалкой, забитое разнообразным спортинвентарём так, что едва хватало места для совсем уж микроскопического столика), поставил в перед собой и устроил разнос. Такие мы, сякие, и безобразие хулиганили, и технику безопасности нарушали, и его лично чуть под монастырь не подвели. И при этом, в глазах, да и в интонациях физрука нет-нет, да промелькивало нечто вроде уважения – видимо, он успел оценить красоту боя.

Впрочем, почему это – «мой»? Наш, совместный. Участников-то было четверо…

Вообще-то я его понимаю. Школа – место особенное. Стоит случиться чему-то настолько громкому, эффектному – и всё, пиши пропало, пойдёт поветрие. Мальчишки, особенно четвёртых-шестых классов, самые оторвы, примутся дуэлировать на палках (гимнастические им никто не даст, но кусты-то на что?) – невзначай глаз выбьют, или ещё как-нибудь покалечатся… «Развлекались бы за пределами школьного двора – читалось во взгляде физрука. – Там хоть лопатами деритесь, а здесь – зачем другим проблемы создавать?»

В итоге, дело ограничилось гневной записью в дневниках (даже двоек не стал ставить, о как!) и взятым со всех четверых словом, что не повторится. Заодно меня вынудили рассказать в уходе из секции фехтования и намерении попробовать свои силы в ином жанре. Физрук удовлетворённо кивнул – спорт есть спорт, пусть и такой. Я было, хотел заикнуться насчёт доступа в зал во внеурочное время – упражняться нам с Астом – но вовремя прикусил язык. Успеется.

Остаток дня прошёл без приключений. «Щёлк-щёлк» мы произвели в традиционном месте уединения – мужском туалете второго этажа, после чего Женька уверенно взял дело в свои руки. Мне было предложено сидеть и не высовываться. Я и не высовывался – сначала на биологии (анатомия, физиология и гигиена человека, первый урок в четверти, системы внутренних органов, сердце, кровеносные сосуды, почки, бла-бла-бла), потом на химии (этот предмет в классе любили, как и химичку, Татьяну Николаевну), долгожданная (исключительно для меня) литература, и последним уроком инглиш. Тут пришлось слегка «подтолкнуть» альтер эго под локоток – несмотря на два года занятий с репетитором, язык потенциального противника ему не давался. Как и мне в своё время. Более-менее овладел им я уже в солидном возрасте, когда возникла необходимость по работе – да и то лишь на разговорном уровне. Что до английской грамматики, то она так навсегда и осталась для меня «Терра Инкогнита».