Комон, стьюпид! или Африканское сафари для дуры - [7]

А теперь о любви. Я вот тут подумала… ну что в этом Машкове такого? Ну, сексапильный, да. Но таких же очень много…

Почему бы мне не забыть его и не переключиться на кого-нибудь, кто находится рядом.

Ну, понятно, что сейчас пока никого нет, но уже очень скоро приедет Анька, и мы все наверстаем.

Кстати, дочка брата мне очень понравилась.

Сначала она осторожно поинтересовалась, сколько у меня было мужчин. Когда узнала, что я не веду учет, очень удивилась и протянула свой блокнотик. Страница была разделена на четыре колонки: «Имя», «Целуется», «Говорит» и «Сколько раз».

Первым в списке значился некий Эштан.

В графе «Целуется» стояли три восклицательных знака, в графе «Говорит» было написано «Не умеет», а в графе «Сколько раз» — 4.

В списке еще были Ричард, Бэн, Жак, Гарри и Роберт.

— Всего шесть? — спросила я.

— Да, я начала вести этот дневник только месяц назад, — объяснила племянница. — Кстати, это правда, что я на тебя похожа? Ты была такой же? — и она кивнула на блокнотик.

— Нет. Я таких журналов не вела… А «Сколько раз» — это имеется в виду… — тут я даже покраснела, но племяшка меня успокоила:

— Это сколько раз целовались.

— А! — выдохнула я с облегчением. — Понятно! А графа «Говорит» что означает?

— Это красивые слова, всякие глупости, которые парни шепчут на ушко.

— Я смотрю, что Роберт тут просто герой.

Напротив имени Роберта в графе «Говорит» было красиво выведено: «WAW!!!»

— О да! Это такой болтун! — И она откинулась на спинку кресла, закатила глазки, но потом вдруг поднялась и спросила: — А первый раз действительно больно?

Я облегченно вздохнула и поняла, что придется провести с ней беседу на тему «Не надо спешить, это от тебя никуда не уйдет».

ЖИВУТ ЖЕ ЛЮДИ…

Я — дура. Ну, в смысле, очень глупая. По вечерам, когда я молюсь Богу и рассказываю ему о прошедшем дне, я слышу хохот. Сверху. Это он смеется надо мной. Вернее, над моей логикой. Которой нет. А иногда я чувствую, как он закрывает лицо руками и почти про себя шепчет: «Как же я забыл выдать ей мозги!»

Но меня это ничуть не огорчает. Живут же люди и без других необходимых органов!

Может, мне так просто, потому что я оптимистка — верю только во все хорошее и стремлюсь к нему.

Еще я постоянно провожу наблюдения и опросы. Вот, например, исходя из последних моих исследований, могу вам сообщить, что в 60 процентах семей жена умная — муж полный балбес; в 30 процентах — жена «красавица Фиона» — муж а-ля богатый Карлсон (в меру упитанный мужчина, в полном расцвете сил, с небольшой котомкой мозгов и сбережений над или под пропеллером). Остальные 10 процентов делятся на подгруппы:

3 процента: муж тупой — жена еще тупее;

3 процента: жена тупая — муж еще тупее;

3 процента: муж и жена тупые — дальше некуда; и еще 1 процент — все остальные, и самое интересное, что именно этот 1 процент и живет в браке лучше всех, и определить соотношение ума и дури здесь почему-то невозможно.

Я очень хочу замуж. Не столько для того, чтобы каждое утро у меня под боком храпело какое-нибудь глупое недоразумение, но просто уж очень хочется хоть с кем-то делить свои огорчения и неудачи, строить планы и видеть, как они разрушаются. Только я четко понимаю, что я ни под 60 процентов, ни под 30 процентов никак не подхожу, потому что красоты во мне ровно столько, сколько мозгов у белого кролика, поэтому и ищу свою половинку среди неудачников.

Город у нас небольшой. Но на город жаловаться не буду, потому что я его люблю. Еще я очень люблю городскую газету «Комета». Именно там я и ищу свою половинку. Только не в разделе «Знакомства», а в рубрике «С миру по нитке».

В последнем номере меня очень заинтересовало одно объявление: «Бедный, несчастный, глупый мужчина очень нуждается в женщине, которая его поймет и полюбит таким, какой он есть. Кирилл». Не медля ни минуты, я позвонила.

— Здравствуйте, вы Кирилл?

— Да. А как зовут вас?

— Я — Маша. Стеблова…

— Расскажите о себе. У вас очень милый голос.

Я разволновалась, кашлянула, прикрыв трубку ладонью, и, придавая своему голосу гламурную интонацию, выдала о себе все правду:

— Я родилась тридцать пять лет назад, закончила школу, потом институт по специальности «Электрические машины» и работаю на теплоэлектростанции инженером-механиком.

— Вам нравится ваша работа? — спросили в трубке.

Я посмотрела по сторонам и тихо сказала:

— Ненавижу!

Кирилл молчал. Я сразу подумала, что, может, не стоило так быстро открывать ему все карты на мою непутевую жизнь, как в трубке вздохнули, и я услышала:

— Как я вас понимаю….

Или от того, что меня поняли, почти впервые за последние три с половиной десятка лет, или от того, что голос Кирилла был настолько приятным, я, сама не веря своей храбрости, предложила:

— А давайте встретимся.

Трубка опять задумалась. Потом произнесла:

— Я страшный.

— Я еще страшней, — быстро ответила я.

— Я глупый.

— Я еще глупей.

— Я самый несчастный человек на свете!!!

— Это очень спорный вопрос, Кирилл, уверена, что я и здесь составлю вам конкуренцию…

— У памятника Пушкину. Завтра. В семнадцать ноль-ноль.

— Договорились.

Вот так, ровно в семнадцать ноль-ноль я увидела его.

Он стоял, опершись на железобетонное тело Александра Сергеевича, и теребил в руках какую-то газетку.