Комната в гостинице «Летучий дракон» - [33]

Говоря это, она нежно оперлась на мое плечо и с невыразимой нежностью глядела мне в глаза, пожимая другой рукой мою руку.

Внезапно ее лицо помертвело, и она испуганно воскликнула:

— Боже! Кто здесь?

Отшатнувшись от меня, она поспешно вбежала вовнутрь поросшей плющом мраморной беседки, скрывшись в единственной укрытой от глаз комнатке, хотя и лишенной потолка.

Я замер на ступенях и взглянул в сторону, куда только что с таким ужасом смотрела графиня. Ее волнение было объяснимо. Совсем близко от нас, всего в двадцати ярдах, быстро шагали полковник Гальярд и его спутник, ярко освещаемые лунными лучами. Тень от беседки и часть стены ограждали меня от непрошеных взоров, но, не подозревая этого, я ежесекундно готовился к тому, что полковник с яростным криком бросится на меня.

Отступив на шаг, я вынул из кармана пистолет и взвел курок. Полковник не замечал меня. Держа палец на спусковом крючке, я стоял, твердо решившись застрелить его на месте, если он попытается проникнуть в убежище графини. Бесспорно, я совершил бы убийство, но в моем тогдашнем настроении я не колебался и не помышлял об угрызениях совести. Стоит ступить на стезю тайн, как уже находишься на один шаг от других, более серьезных преступлений.

— Вот статуя, — сказал полковник своим резким, отрывистым голосом. — Та самая фигура.

— О которой упоминается в стихах? — осведомился спутник.

— Именно. В следующий раз мы увидим больше. Вперед, месье!

К моему великому облегчению, бравый полковник повернулся на каблуках и двинулся между деревьев, спиной к замку. Мельком я видел, как он прошелся по лугу к стене парка и вместе со своим сообщником перелез через нее неподалеку от «Летучего дракона».

Графиню я застал дрожащей от пережитого ужаса. Однако она и слышать не желала, чтобы я провожал ее до замка. Я уверил ее, что не допущу возвращения в парк сумасшедшего полковника: по крайней мере, на этот счет ей нечего опасаться. Скоро она оправилась, снова нежно попрощалась со мной и ушла, оставив меня на краю настоящего помешательства от страсти.

Разве не был я готов пренебречь предостережениями совести и рассудка, даже совершить убийство по первому приказанию женщины; о которой знал только, что она легкомысленна и прекрасна? Разве не по ее воле я решился связать себя путами, которые могли привести к роковой развязке и уничтожить меня навек?

Часто благословлял я судьбу, что благополучно провела меня вдоль этого лабиринта, где так легко было затеряться.

Глава двадцатая ВЫСОКИЙ ЧЕПЕЦ

Я был уже на дороге шагах в двухстах от «Летучего дракона», размышляя над разительно переменившимися обстоятельствами моей жизни. Не успев опомниться, я оказался героем невероятного приключения. В виде неизбежной увертюры меня, вероятно, ожидала новая схватка с драгунским полковником, которая на этот раз могла завершиться менее счастливо для меня.

Как я был рад, что имел при себе пистолеты! Конечно, никакой закон на свете не обязывал меня позволить прирезать себя без сопротивления.

Нависшие ветви древних деревьев парка, исполинские тополи по другую сторону дороги и лунный свет, лежащий на земле, придавали окрестностям живописный вид.

Пока я медленно подходил к открытой еще двери «Летучего дракона», я не вполне понимал, что изменилось в моем положении. События так быстро следовали одно за другим; я сам столь неожиданно стал главным действующим лицом в загадочной драме, что до сих пор не мог опомниться и поверить, что все совершившееся произошло на самом деле.

Нигде не было ни малейшего признака присутствия полковника. В прихожей я осведомился о нем. Мне ответили, что за последние полчаса в гостиницу никто не заходил. Я заглянул в общую залу. И там никого. Пробило полночь; в прихожей послышались звуки запираемой на засов двери. Все огни были уже потушены, и дом принял облик погруженного в сон сказочного замка. Бледный луч месяца врывался в окно на площадке, когда я со свечой в руке поднимался по широкой лестнице к себе в комнату. На секунду помедлив, я окинул взглядом лесистое пространство до увенчанного башнями замка, однако тотчас же двинулся дальше, вспомнив, какое значение такое полуночное созерцание могло получить в глазах шпиона да и самого графа, в своей ревнивой бдительности способного заподозрить условный знак в необыкновенном появлении среди ночи зажженной свечи на лестнице «Летучего дракона».

Отворив дверь комнаты, я едва не вздрогнул, увидев перед собой древнюю старуху с таким длинным лицом, какого мне не приходилось еще встречать. На голове у нее был чепчик громадной величины, белые оборки которого резко отделялись от смугло-желтой кожи и ярче выставляли на вид безобразность ее морщинистого лица. Она выпрямилась, насколько позволяла согнутая спина, и посмотрела мне прямо в лицо своими необыкновенно черными и блестящими глазами.

— Я растопила камин. Ночь сегодня холодная.

Поблагодарив ее, я ждал, что она уйдет. Однако старуха стояла неподвижно, держа дрожащими пальцами свою свечу.

— Простите меня, — заговорила она вдруг, — но скажите, ради Бога, что может удерживать молодого месье, у ног которого весь Париж, в скучном и уединенном «Летучем драконе»?