Комната в гостинице «Летучий дракон» - [26]

Глава шестнадцатая КАРСКИЙ ПАРК

В такой день нечего было опасаться, чтобы гостиницу заперли раньше четырех утра. В «Летучем драконе» проживало много слуг, господа которых лишь с рассветом уедут с маскарада, и естественно, ни один из них не мог уехать раньше своих господ.

Итак, я знал, что времени у меня будет достаточно для моей вылазки и я не возбужу любопытства, даже вернувшись, когда дверь будет заперта.

Карета остановилась в аллее под вывеской «Летучего дракона», в полосе света, тянувшейся от дверей подъезда.

Отпустив экипаж, я взбежал по широкой лестнице с маской в руке и развевающимся на моих плечах домино и вошел в отведенный мне номер. Мрачные панели, огромная кровать и черные портьеры делали мрак, царивший в нем, еще темнее. Косое пятно лунного света падало на пол от окна; я облокотился о подоконник и выглянул в залитый серебристыми лучами парк. Карский замок со множеством труб и башенок с заостренными крышами черным силуэтом возвышался на светло-сером фоне неба. Ближе, между моим окном и крепостной стеной, с левой стороны я различил рощицу каштанов и лип, которую маска назначила в эту ночь местом свидания с прекрасной графиней.

Я точно измерил глазом положение этой группы деревьев, листва которых слегка поблескивала, отражая лучи месяца.

Можно представить, с каким любопытством я смотрел на место моего предстоящего приключения. Однако время летело, и час был близок. Я швырнул домино на диван и отыскал на ощупь сапоги, чтобы переобуть пару бальных туфель с микроскопической толщины подошвой. Затем я надел шляпу и вооружился парой заряженных пистолетов, ибо мне советовали не расставаться с этими надежными товарищами при том хаосе, который продолжал царить во французском обществе: на каждом шагу путешественник рисковал наткнуться на шайки сбежавших из армии солдат, порой настоящих разбойников. После таких приготовлений — сознаться стыдно, а утаить грешно — я взял маленькое зеркальце и подошел с ним к окну, посмотреть, каков я при лунном свете. Отражением я остался доволен, поставил зеркало обратно и сбежал вниз по лестнице.

В прихожей я столкнулся с Сент-Клером.

— Я собираюсь прогуляться перед сном, — сказал я ему, — минут десять, не больше. Не вздумай ложиться, пока я не вернусь. Если погода будет хорошей, я погуляю подольше.

Итак, я сошел по ступеням, поглядел сначала налево, потом направо, словно в нерешительности, куда повернуть, и двинулся по дороге, глядя то на луну, то на прозрачные белые облака, поднимавшиеся с противоположной стороны, и насвистывая легкий опереточный мотив.

Оставив гостиницу ярдов за двести, я разом прервал это музыкальное упражнение и оглянулся. Зорко осмотрев все протяжение дороги, я не различил ни души, только старинный фасад гостиницы да одинокое окно, скрытое густыми ветвями, в котором теплился тусклый огонек.

Нигде не раздавалось шагов, нигде не было видно признаков человеческого присутствия. Я посмотрел на часы; до назначенного времени оставалось всего восемь минут. В том месте, где я остановился, стена парка была покрыта сетью плюща, сплетающегося наверху густой шапкой.

Плющ давал возможность легко взобраться на стену и отчасти скрывал мою фигуру от постороннего взгляда, если бы кому-то случилось взглянуть в эту сторону. Одна минута, и я перескочил в Карский парк, словно грабитель, вторгшийся в чужие владения.

Прямо передо мной находилась указанная рощица; ее мрачные очертания блестели под луной, напоминая мертвую зелень похоронных венков. С каждым моим шагом деревья, казалось, росли и увеличивались в размерах. Черные тени протянулись к моим ногам, но я решительно шел вперед и был даже рад, когда наконец тень поглотила и скрыла меня. Я очутился под сенью величественных вековых лип и каштанов. Сердце колотилось от ожидания.

Посреди рощицы было открытое пространство, и на нем возвышалось странное сооружение, похожее на род древнегреческого храма или жертвенника со статуей в центре. Мраморные ступени потрескались, белые коринфские колонны угрожающе накренились. Из глубоких щелей выбивались пучки трав, мхом заросли пьедестал и карнизы, между тем как изображение статуи было невозможно разобрать — так над ней потрудились ливни и снег, оставив некое подобие безголовой Венеры Милосской. Напротив ступенек в нескольких шагах бил фонтан, черпавший воду из обширных прудов по ту сторону замка. Неумолчно журчала вода и, преломляя лунные лучи, с плеском падала бриллиантовым дождем посреди глубокого мраморного бассейна. Запустение придавало месту оттенок меланхолической грусти, однако я был так поглощен ожиданием, что наслаждаться картиной упадка не мог. Устремив взор по направлению замка, я ждал появления незнакомки.

Пока я стоял в ожидании, кто-то позвал меня, подойдя сзади. Быстро обернувшись, я с испугом и облегчением увидел перед собой маску в костюме Лавальер.

— Графиня сейчас придет, — сказала она.

Незнакомка стояла на открытом месте, вся залитая лунным сиянием. Трудно вообразить себе фигуру более грациозную и очаровательную: на ней лежала печать изящества, которая в полумраке стала лишь ярче.

— А пока я познакомлю вас с некоторыми особенностями, присущими образу жизни, который вынуждена вести графиня, — продолжала она. — Графиня несчастна; она страдает от неравного брака с ревнивым деспотом, который теперь задумал заставить ее продать свои бриллианты ценой в…