Комната страха - [4]

Револьвер, ранее принадлежавший убитому г-ну Звенигородову, из которого, несомненно, были произведены выстрелы в подвале дома Кулева, был обнаружен не в подвале, а на чердаке данного дома. Притом чердак был заперт на насквозь проржавевший замок. Замок тот не открывался весьма долгое время, да и на самом запыленном чердаке не обнаружено ни единого человеческого следа.

7 января 1867 года.

Судебный следователь Матвеев И.М.»

1

– Мясорубка, несомненно, одно из величайших достижений человечества, – сообщил дедушка, потерев ладонью щеку и испачкав ее мукой. – Я даже не возражаю против того, что она используется на нашей кухне. Но дабы ощутить истинный вкус доподлинного сибирского пельменя, его необходимо снарядить начинкой из мяса, измельченного ножом или специальной рубилкой. Даша, как те корыто и секира назывались, коими незабвенная Пелагея фарш готовила?

Я очень удивилась, что дедушка забыл такую простую вещь. Он вообще исключительно редко что-то забывает, а уж связанное с русской кухней и подавно. От этого удивления у меня самой выскочило из головы то, что у меня спрашивали. Рот приоткрыла ответить, и тут поняла, что ответить не могу.

Дедушка пару дней как вернулся из Петербурга, где провел почти месяц. Вот в честь его приезда и был затеян званый ужин. А поскольку на него были приглашены наши знакомые из Сибири, то было решено приготовить для них самое-самое сибирское блюдо. И тут возникло немалое число затруднений. Перво-наперво никак не могли решить, какие именно пельмени готовить? Их мы припомнили не менее дюжины, поди выбери. А все наготовить было просто невозможно. Решили все-таки одним видом не ограничиваться и выбрали сначала шесть рецептов, а затем уговорились, что и четырех достанет: из трех мяс – свинины, говядины и баранины; из дичи – рябчиков и перепелов; из мяса с белыми грибами и рыбные, из осетрины. Дедушка потребовал, чтобы фарш готовился не на мясорубке, а был нарезан ножом, раз у нас в доме нет специальной рубилки. И взял этот тяжелый труд на себя. Мы с маменькой не могли остаться в стороне и вызвались помогать в лепке пельменей. Потому что хотелось побыть с дедушкой и потому что тогда гостям можно было бы сказать, что мы сами трудились на кухне. Им будет вдвойне приятно. Не остались в стороне и наша экономка Антонина Васильевна, и горничная Наташа. Уж само собой самое деятельное участие принимала кухарка Варвара Антоновна. Правда, как раз она особого энтузиазма не проявляла. По ее мнению, пельмени и вареники – еда деревенская и для простого народа предназначенная. Да и наше присутствие на кухне она не слишком одобряла. Одно дело, когда хозяйка собственноручно изысканный десерт готовит, это всюду принято. И совсем иное дело, когда вот так: вся семья по-простонародному да простонародное…

Дедушка, не дождавшись от меня ответа, принялся рассказывать, как готовят пельмени в Сибири.

– Вот так же по-семейному лепят. Из всего, что в доме имеется, начинки сочиняют. По несколько тысяч штук, бывает, приготовят!

– Да куды ж стока? – удивилась Варвара Антоновна. – За неделю не съешь, пропадут зазря.

– Не пропадут. Их тут же на мороз выставляют и замороженными в мешки укладывают. Ну и достают, когда нужно.

Варвара Антоновна приехала в Москву из Таврической[8] губернии. Приехала давно, но привычки у нее так и остались южные. А уж все то, что касается Сибири и сибирских морозов, ей кажется то ли выдумкой, то ли преувеличениями.

В дверь позвонили, Наташа пошла открывать.

– Морозы крепкие там держатся вплоть до конца марта, – продолжил дедушка. – Пельмени лепят в октябре-ноябре, когда уже никакой оттепели не должно случиться. Так что хранятся те пельмени долго. Главное, чтобы лиса или волк не добрались.

Тут уж Антонина Васильевна начала ахать, как мол так, в дом дикие звери наведываются?

– Афанасий Николаевич, вам письмо, – сказала Наташа, вернувшись в кухню.

– Откуда?

– Как раз из Сибири. Из Томска, от господина Корсакова.

– Очень замечательно! Сейчас дорежу последний кусок и прочту. Ты, Наташа, положи его где-нибудь здесь. Я прочту и стану с вами пельмени лепить.

Дедушка передал нам приветы, высказанные в первых строчках, пробежал остальные страницы глазами и слегка загрустил. И я, глядя на него, загрустила. Тем более что о содержании письма могла догадаться почти в точности, о многом мне недавно писал Петя. Но полагаю, что грусть наша была вызвана не столько тем, что новости в письме сообщались… ну не самые радужные, хотя и печальными их назвать нельзя. Нет, мы с ним взгрустнули о прошлом. О том времени, что провели в сибирском городе Томске, где служили в театральной антрепризе Александра Александровича Корсакова, автора письма. Пусть в том времени было перемешано, как вот в этом фарше, самое разное, печальное и веселое, доброе и по-настоящему трагическое, но оставило оно самые лучшие воспоминания. О людях, с которыми расстались, в первую очередь.

Полностью письмо нам с маменькой дедушка прочел в кабинете за кофе. Все наши знакомые были живы и находились в здравии. Дела у труппы в этот сезон шли неплохо, но все равно не столь прекрасно, как годом ранее. Вот Александр Александрович и счел возможным высказаться на тему, что главной причиной такого состояния дел является не настоящее ухудшение качества спектаклей, а отсутствие в труппе нескольких актеров, которых томская публика успела очень полюбить. А раз их нет, то и спектакли не кажутся такими же интересными. А между строк читалось: эх, любезный Афанасий Николаевич, если бы вы, к примеру, приехали, пусть не на долгий срок, да вышли на сцену, то как бы все изменилось к лучшему! Высказать такую просьбу напрямую господин Корсаков не посмел, но она явственно ощущалась. Вот и мы, не сговариваясь, на эту тему заговорили. Первой – маменька.