Комната на Марсе - [4]

Шрифт
Интервал

Но если у меня нет планов, это не значит, что у меня нет сожалений.

Если бы я никогда не работала в «Комнате на Марсе».

Если бы мне никогда не встретился Укурок Кеннеди.

Если бы Укурок Кеннеди не решил преследовать меня.

Но он решил и делал это непрестанно. Если бы ничего из этого не случилось, меня бы сейчас не было в автобусе, который везет меня жить в бетонный ящик.


Мы остановились на красный свет после съезда с шоссе. Из окна виднелось перечное дерево, к которому был прислонен матрас. Даже эти две вещи, сказала я себе, должны быть связаны вместе. Никаких вам перечных деревьев с кружевными ветвями и розовыми зернами без грязных старых матрасов, прислоненных к их стволам, изогнутым вопросительным знаком. Все хорошее притягивает плохое и само становится плохим. Все кругом плохое.

– Я раньше каждый раз думала, что это мой матрас, – сказала Лора Липп, уставившись на бесхозный матрас. – Я ехала по Лос-Анджелесу, и видела матрас на тротуаре, и думала: «Эй, кто-то украл мой пружинный матрас»! Я думала: «Там моя кровать… там моя кровать». Каждый раз. Потому что, честно, они выглядели точь-в-точь как мой матрас. Я ехала домой, и моя кровать была на месте, в спальне. Я снимала покрывала и простыни, чтобы увидеть матрас и убедиться, что это мой, и каждый раз убеждалась. Я всегда находила его там, дома, несмотря на то, что только что видела вылитый мой матрас, валявшийся на улице. У меня такое чувство, что я такая не одна, и это что-то типа всеобщей заморочки. Дело в том, что все матрасы обтягивают одним и тем же материалом и прошивают одинаково, и ты не можешь не думать, что это твой, когда видишь его лежащим на обочине шоссе. Типа, за каким чертом кто-то выволок сюда мою кровать?!

Мы проехали мимо освещенного рекламного стенда: «ТРИ КОСТЮМА за $129». Это было название фирмы. Три костюма за $129.

– Там тебя приоденут, – сказала Конан. – Выйдешь как картинка.

– Где они взяли эту дуру? – сказала кто-то. – Ей костюмчиков дешевых захотелось.

Где они взяли любую из нас. Это знали только мы сами, и никто этого не говорил. Кроме Лоры Липп.

– Хочешь знать, что они делали с детьми? – спросила меня Лора Липп. – Та старая леди и ее психанутый муж из «Волшебной горы»?

– Нет, – сказала я.

– Ты не поверишь, – продолжала она. – Это бесчеловечно. Они…

Прогремело объявление по громкоговорителю. Нам сказали оставаться на местах. Автобус останавливался, чтобы выпустить трех мужчин, сидевших в отдельных клетках в передней части салона. Во время высадки с них не сводили пушки, как и с нас.

– Мать моя женщина, – сказала Конан. – Я пробыла там шесть месяцев.

Женщина, сидевшая впереди Конан, застремалась как подорванная.

– Ты реальный чувак? Реальный? Черт. Охрана! Охрана!

– Успокойся, – сказала Конан. – Я там, где надо. То есть не надо. Это вообще никому не надо. Но они подчистили мое дело. Они лажанулись и посадили меня с кавалерами в старом городе, в Центральный мужской. Это был откровенный ай-я-яй.

Раздались смешки и сдавленный ржач.

– Они посадили тебя в мужской обезьянник? Они думали, ты правда чувак?

– Не просто в окружной. Я была в тюрьме штата Васко.

По проходу прокатился гомон недоверия. Конан не стала никого убеждать. Позднее я узнала подробности. Конан действительно была в мужской тюрьме, по крайней мере в приемнике. Она, или лучше сказать он, на самом деле выглядела как мужчина – именно так я и буду говорить о нем в дальнейшем.


Я сожалею о «Комнате на Марсе» и о Кеннеди, но есть и другие вещи, о которых вам бы, наверно, хотелось, чтобы я сожалела, хотя это не так.

Я не сожалею о тех годах, что прожила под кайфом, читая между делом библиотечные книги. Та жизнь не была плохой, даже если я вряд ли вернусь к ней. Я зарабатывала стриптизом и могла позволить себе покупать что хочу, а хотела я наркотиков, и если вы никогда не пробовали героин, я вас просвещу: под героином вы себе нравитесь, особенно поначалу. И другие люди тоже вам нравятся. Вам хочется быть снисходительными ко всему миру, всем дать поблажку, отнестись по-доброму. Ничто не приносит такого умиротворения. Первым, что я пустила себе по вене, был морфин – один парень по имени Билл растворил мне таблетку в ложке воды и помог уколоться, причем он не был для меня кем-то особенным, и я не думала всерьез о наркотиках, просто то, как он бережно взял мою руку и нащупал вену, то, как аккуратно ввел иглу, такую тонкую и изящную, сама эта ситуация со случайным парнем, которого я больше никогда не видела, вколовшим мне дозу в заброшенном доме, – все это было именно тем, как девушка понимает любовь.

– Кайф от иглы, – сказал он. – Он тебя схватит за загривок.

Он обхватил меня за затылок, словно резиновыми щипцами, а затем по всему телу разлилось тепло. Я испытала самое большое расслабление в моей жизни, и меня прошиб пот. Я влюбилась в это ощущение. Я не скучаю по тем годам. Я просто вам рассказываю.


Когда мы снова ехали по шоссе, я отвернулась от Лоры Липп, насколько было возможно, и закрыла глаза. Через пять минут моих попыток уснуть она стала нашептывать мне снова.

– Вся эта ситуация из-за моей биполярности, – сказала она. – Если вдруг тебе интересно. Наверно, интересно. Это хромосомное.


Рекомендуем почитать
Осенний бал

Художественные поиски молодого, но уже известного прозаика и драматурга Мати Унта привнесли в современную эстонскую прозу жанровое разнообразие, тонкий психологизм, лирическую интонацию. Произведения, составившие новую книгу писателя, посвящены нашему современнику и отмечены углубленно психологическим проникновением в его духовный мир. Герои книги различны по характерам, профессиям, возрасту, они размышляют над многими вопросами: о счастье, о долге человека перед человеком, о взаимоотношениях в семье, о радости творчества.


Артуш и Заур

Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.


Земля

Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.


Жить будем потом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Нетландия. Куда уходит детство

Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.


Лед

Ближайшее будущее. Льды Арктики растаяли. Туристический бизнес открывает новые горизонты, и для желающих достичь ранее недоступные места запускаются новые экспедиции. Пассажиры круизного лайнера мечтают увидеть белого медведя, а вместо него им придется найти еще нечто более удивительное – мертвое тело во льду. Кто этот человек? Был ли он жертвой незнакомцев или самых близких людей, безжалостно его предавших? Вместе со льдом растают и коварные тайны прошлого.


Небесные тела

В самолете, летящем из Омана во Франкфурт, торговец Абдулла думает о своих родных, вспоминает ушедшего отца, державшего его в ежовых рукавицах, грустит о жене Мийе, которая никогда его не любила, о дочери, недавно разорвавшей помолвку, думает о Зарифе, черной наложнице-рабыне, заменившей ему мать. Мы скоро узнаем, что Мийя и правда не хотела идти за Абдуллу – когда-то она была влюблена в другого, в мужчину, которого не знала. А еще она искусно управлялась с иголкой, но за годы брака больше полюбила сон – там не приходится лишний раз открывать рот.


Бруклинские глупости

Натан Гласс перебирается в Бруклин, чтобы умереть. Дни текут размеренно, пока обстоятельства не сталкивают его с Томом, племянником, работающим в букинистической лавке. «Книга человеческой глупости», над которой трудится Натан, пополняется ворохом поначалу разрозненных набросков. По мере того как он знакомится с новыми людьми, фрагменты рассказов о бесконечной глупости сливаются в единое целое и превращаются в историю о значимости и незначительности человеческой жизни, разворачивающуюся на фоне красочных американских реалий нулевых годов.


Лягушки

История Вань Синь – рассказ о том, что бывает, когда идешь на компромисс с совестью. Переступаешь через себя ради долга. Китай. Вторая половина XX века. Наша героиня – одна из первых настоящих акушерок, благодаря ей на свет появились сотни младенцев. Но вот наступила новая эра – государство ввело политику «одна семья – один ребенок». Страну обуял хаос. Призванная дарить жизнь, Вань Синь помешала появлению на свет множества детей и сломала множество судеб. Да, она выполняла чужую волю и действовала во имя общего блага. Но как ей жить дальше с этим грузом?