Комната безумца - [2]

— Послушай, — заговорила Паула, — если ты собираешься раздеть меня глазами, то мог бы это делать менее откровенно. Ты похож на энтомолога, рассматривающего новый вид насекомого!

— А вот так? — спросил Патрик, демонстративно закатывая глаза в восхищении.

Молодая женщина встала, поглядела на горизонт и очень серьезно сказала:

— Ты не понимаешь, дорогой: мы здесь одни на пустынном пляже, где ты свободно можешь неторопливо рассматривать мои колени… Если бы кто-нибудь увидел нас, моя честь оказалась бы под угрозой.

— Не преувеличивай, дорогая. Паддинг-лейн, час ночи, второе сентября 1666 года.

— Что?

Патрик равнодушно изучал свои ногти:

— Ты спросила меня, когда начался пожар. Есть ли что-нибудь еще, что ты хочешь знать? Направление ветра, людские и материальные потери, последствия как прямые, так и косвенные…

— Верно, я забыла: как только речь идет о смерти, ты — настоящая энциклопедия. Я никогда не понимала, почему ты не пошел в полицию… или в детективное агентство. Уверена, там ты был бы в своей стихии. Эта твоя навязчивая идея с болезненным…

Патрик Нолан воздел руки к небу:

— Вот оно! Невозможно интересоваться определенными аспектами истории или полицейскими расследованиями без того, чтобы тебя считали извращенцем или маньяком, склонным к убийству. — Он опустил руки и нахмурился. — Вообще-то я действительно обращался к нескольким детективным агентствам. Но работа чаще была связана с супружеской изменой, а не с расследованием тяжкого преступления. А мне не хочется тратить свою жизнь на помощь рогоносцам.

— Надеюсь, что нет, — парировала Паула. — Если я когда-нибудь выйду замуж, это никогда не будет…

— …такой как я! — перебил ее Патрик, со смехом бросая горстку песка на голые ноги Паулы.

Паула тоже засмеялась:

— Нет, это было бы катастрофой для нас обоих!

Молодые люди обменялись понимающими взглядами и замолчали. Лежа на песке и закрыв глаза, они наслаждались теплом песка, нежностью солнечных лучей и ласковым спокойствием бухты, наполненной непрерывным рокотом моря.

Патрик стал молча вспоминать свою долгую дружбу с Паулой. Она была единственной девушкой его возраста, с которой он мог продолжать дружить без каких-либо мыслей о любви. Даже никакого флирта: лишь простая и чистая дружба. Она, конечно же, была привлекательна, и он этого не отрицал, но он знал ее слишком долго, чтобы могли возникнуть более глубокие чувства. Как товарищ, она никогда не унывала: всякий раз, когда они были вместе, она беспощадно поддразнивала его и приставала с тысячей вопросов. Он вспомнил (не с благодарностью) момент, когда она в присутствии нескольких его друзей изучала и комментировала его нос. Никого не удивило, когда она отрезала рукава у одной из его рубашек под тем предлогом, что посчитала их неподходящими, — он еле удержался, чтобы не перекинуть ее через колени и отшлепать. Паула, конечно, всегда создавала проблемы, и это, возможно, было в ней самым интересным. Однажды во время того, что она назвала «культурным походом» в церковь около Солсбери, она воспользовалась тем, что они оказались там одни, поднялась на кафедру проповедника и обратилась с провокационной речью, а он активно участвовал. На выходе они смеялись до слез. Было много подобных инцидентов, но по мере того, как озорная девушка-подросток росла и превращалась в очаровательную молодую женщину, их отношения изменились. Когда краткая любовная интрига Паулы кончилась неудачей, он воспользовался ситуацией, чтобы разыграть роль опытного отца и дать мудрый совет. Сначала для Патрика это было просто игрой, своего рода ответным озорством. Но, как только он понял, что она прислушивается к его рекомендациям, он начал относиться к себе более серьезно и поклялся стать гарантом ее счастья.

Он бросил взгляд на свою спутницу, которая, отвернув голову, казалось, спала. Заметив на обычно гладком лбу ее морщинки, он весело спросил:

— Какие-то заботы, милая? Сердечные дела?

Паула села и долго смотрела на него, а затем стала рисовать пальцем круги на песке.

— Этим утром я получила письмо от Фрэнсиса.

— Добрый старина Фрэнсис. Что с ним произошло с прошлого лета?

Паула прекратила рисовать круги и потупилась.

— Я виделась с ним снова в прошлом декабре в Лондоне. Он пригласил меня провести несколько дней в доме его родителей. Он был очень хорош и… сделал мне определенное предложение.

Патрик снисходительно улыбнулся.

— Но я уже знаю все это, Паула. Ты подробно рассказала мне, разве не помнишь?

— Я, конечно, не говорила тебе, что он просил моей руки!

— Тебе и не нужно было, я это и так сразу понял. Он влюбился в тебя мгновенно, лишь только увидел. Это было прямо здесь приблизительно год назад. Я вспоминаю эту сцену, как будто это было вчера. Его родители сидели на шезлонгах дальше, а он и его сестра проходили мимо нас на пляже. Как только он увидел тебя, его глаза загорелись. Только не говори мне, что не заметила.

Паула потупила глаза:

— А я полагаю, ты не помнишь, какими глазами смотрел на Сару?

Патрик слегка вздохнул.

— Она очень красива, должен признать. Но…

Он остановился не в силах найти слова. Паула ехидно смотрела на своего приятеля. Он был высоким и худым, и ей нравилось смотреть в его большие карие глаза, полные нежности, смешанной с иронией, особенно когда он чувствовал себя неловко, как сейчас.