«Коммунизм не за горами». Образы будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950–1960-х годов - [58]

Согласно III Программе КПСС, постепенное развитие науки и техники приведет к совершенствованию орудий труда, автоматизации производства, что позволит существенно сократить рабочий день примерно до 3–4 часов. Та часть населения, которая являлась носителем «потребительского» коммунизма, положительно отнеслась к этому тезису, но «энтузиасты» предложили альтернативный вариант. Они намеревались сократить сроки построения основ коммунизма в СССР путем более производительного и целеустремленного труда и решительной борьбы против всего, что мешает строительству коммунизма[409]. В письмах можно найти предложения не проводить дальнейшего сокращения рабочего дня. П. М. Буровцев прямо писал: «Не сокращать рабочий день в нашей стране до тех пор, пока не будет создана материально-техническая база коммунизма»[410]. Труд в течение 7-го, и даже 8-го, часа работы предполагалось использовать для расширения производства материальных благ и укрепления обороноспособности страны или сэкономленные на этом средства направить на поднятие зарплаты низкооплачиваемым категориям работников и на пособия многодетным семьям. Возникала даже идея ввести «час коммунистического труда», дополнительный час рабочего времени, который не будет оплачиваться, а созданные за этот час средства должны были бы передаваться в распоряжение государства[411]. Подобные идеи свидетельствуют о стремлении распространить практику бесплатного труда, примером которого могли выступать «коммунистические субботники», которые изначально и задумывались как своеобразная школа коммунистического труда и средство помощи в развитии народного хозяйства. Повседневным выражением коммунистических принципов труда, заключенных в практике «коммунистических субботников», как уже отмечалось, на рубеже 1950–1960-х гг. стали «бригады коммунистического труда».

Иногда идея дополнительного рабочего времени соединялась с «потребительским» вариантом коммунизма, порождая еще одну позицию, противостоящую официальным перспективам. С. М. Антропов в своем письме отмечал, что он никогда не слышал от рабочих жалоб на длительный рабочий день. Жалобы, в основном, были связаны с отсутствием и дороговизной продуктов питания и товаров народного потребления. Поэтому, по его мнению, было бы разумно за счет 7-го или 8-го часа работы обеспечить население необходимыми товарами[412]. О. Г. Торосян предпочел бы работать не по 8 часов за 69 р. в месяц, а по 12–14 часов и не видеть своих детей в нужде[413]. Разница между двумя позициями заключается в том, для кого эти дополнительные блага будут создаваться. «Энтузиасты» готовы были работать ради всего общества, испытывая трудности и лишения ради скорейшего завершения строительства основ коммунизма, где уже не будет глобальных проблем. «Потребители» хотели немедленной отдачи от своего труда, причем отдачи весьма конкретной, не в виде роста производства станков или стали на душу населения, а такой, которую можно ощутить своими руками и желудком.

«Коммунистическое нетерпение», бытовавшее среди части населения, выражалось не только в стремлении уже в настоящее ввести элементы коммунистической жизни, но и, как уже отмечалось, «героическим» трудом и беспощадной борьбой с негативными пережитками прошлого досрочно «ступить в светлое здание коммунизма». 20-летний срок многим казался слишком долгим. С энтузиазмом, желанием работать и верой в «светлое будущее», имея Программу партии, можно было сократить срок построения коммунизма на 5–10 лет. А. И. Миссавров предлагал записать в тексте III Программы КПСС, что ликвидация частной собственности и замена ее общенародной осуществится за 5 лет, но «советский народ идет вперед, не задерживаясь на достигнутом, и бессомненно построит коммунистическое общество за 10 лет (1961–1970)»[414]. «Товарищ Сирадзе» был более острожен в своих прогнозах, говоря о сроке в 15 лет, зато отмечал, как это можно сделать. Средства для этого можно было найти за счет сокращения непроизводственных расходов на производстве: он предлагал организовать более эффективный учет и отчетность, реорганизовав партийный и государственный аппарат, иначе, по его мнению, «коммунизм для нас превратится снова в мечту»[415].

Вопрос труда был связан с пенсионным обеспечением. Конец 1950-х гг. ознаменовался пенсионной реформой, которая сократила возраст и срок трудового стажа, необходимого для получения государственной пенсии. Но население вошло во вкус и ждало, что с принятием Программы партии этот процесс продолжится и в недалеком будущем произойдет еще одна пенсионная реформа, а письмо в газету с выходом на коммунистическую тематику должно этому только способствовать. Значимость для населения пенсионного вопроса демонстрирует тот факт, что с 21 августа по 26 октября 1961 г. группа, занимающаяся обработкой корреспонденции, получила 971 предложение, касающееся вопросов социального обеспечения. Из них 97 было связано со снижением возраста для назначения пенсии по старости, 72 — с необходимостью снизить пенсионный возраст для женщин, и в 55 предлагалось выплачивать пенсию не по достижении определенного возраста, а по трудовому стажу