«Коммунизм не за горами». Образы будущего у власти и населения СССР на рубеже 1950–1960-х годов - [36]
Данные факты можно было списать на отдаленность от областного центра, но и в Челябинске были проблемы. «Содержание занятий во многих кружках и семинарах не отвечает предъявляемым требованиям. Все еще есть такие пропагандисты, которые вместо яркого убедительного рассказа читают на занятиях газеты. Пропагандист Евсеев на ТЭЦ в присутствии 3-х человек из 12 проводил занятие на тему „Коммунизм — высшая цель партии и Советского народа“. Пропагандист не был подготовлен и говорил обо всем: о работе промышленности, о делах в подшефном колхозе, о материальном благосостоянии и т. д.»[254]. «Формализм, казенщина нередко встречаются в пропагандистской и агитаторской работе. Можно привести такой факт: 13 декабря в цехе № 15 завода им. Колющенко агитатор тов. Спорит проводил беседу о речи тов. Н. С. Хрущева на Всемирном конгрессе профсоюзов, он читал речь и комментировал ее, а в это время слушатели играли в домино. Спрашивается, кому нужна такая беседа»[255].
Естественно, в отчетах наряду с отрицательными моментами отмечались положительные — успехи агитационной работы, взятые и выполненные обязательства. Но именно критика показывает, что сбой давали механизмы, которые мы называем медиаторами. Они должны были обеспечивать взаимодействие официальной идеологии и общественного сознания. От эффективности такого взаимодействия зависит успех привлечения масс к задачам партии. Когда механизм начинает работать вхолостую, ради самой работы, а не ради результата, тогда власть и общество перестают понимать друг друга.
Интересна еще одна проблема, выявленная представителями партийного аппарата, — адаптация пропагандистских мероприятий. Приведу выдержку из отчета: «Вот, например, как прошел тематический вечер 21 декабря для трудящихся ТЭЦ на тему: „Наш вклад в строительство коммунизма“ — вечер начался танцами, затем все были приглашены в зрительный зал на торжественную часть. Торжественная часть началась с выступления и. о. начальника ТЭЦ тов. Яковенко, который, предупредив присутствующих, что он не задержит их больше чем на 15 минут, рассказал о работе коллектива. После этого было объявлено, что состоится вручение грамот и была вручена одна грамота кочегару, уходящему на пенсию. На этом окончилась торжественная часть, и был дан концерт. Такая программа вечера не раскрывает темы: „Наш вклад в строительство коммунизма“. Вечер проведен без подготовки, лучшие люди не показаны. У организаторов и руководителей не нашлось теплых слов, задушевных слов для коллектива ТЭЦ, чтобы трудящиеся могли осознать значимость своего труда. 23 декабря во Дворце ЧМЗ проводился вечер для девушек на тему: „Нам жить в коммунизме“. В подготовке к вечеру участвовала большая группа актива. Вечер был хорошо организован, но содержание вечера тоже не отвечает теме. Участники вечера, от имени которых вечер назывался „Нам жить в коммунизме“, были на вечере только гостями. Для них были и цветы, и концерт, и подарки в лотерее, сами они на вечере не выступали, за них это тоже не сделали»[256].
Представители партийных структур оценивали такие пропагандистские мероприятия как неудачные. Однако, с точки зрения организаторов, они были отличным способом организации досуга молодежи. В определенной степени эта ситуация схожа с сюжетом фильма «Карнавальная ночь», только наоборот. Если в фильме молодежь пытается защитить Новогоднюю ночь от бюрократического вторжения, то в реальной жизни партийные бюрократы, видимо, вынуждены были уступать молодежным инициативам. Конечно, можно понять молодых девушек из промышленного района, у которых было не так много торжественных поводов. Возможно, для них лотерея с непритязательными подарками, цветами и концертом была лучшим доказательством движения к «светлому будущему», чем выступления руководства с заготовленными речами. Этот факт показывает, что и в таком варианте пропагандистская машина КПСС давала сбой.
Большинство описанных фактов нельзя расценивать как сопротивление режиму. Перед партией всегда стоял вопрос о медиаторах, которые могли бы осуществлять эффективную передачу информации как от власти к обществу, так и наоборот. Как отмечает Э. Кулевиг, «многочисленные свидетельства различных периодов истории Советского государства подтверждают, что партийное руководство уделяло огромное внимание проблеме „обратной связи“ с обществом»[257]. Конечно, в СССР были инакомыслящие, которые сознательно шли на конфликт с властью, но основной проблемой для партии было разномыслие. Оно порождало какофонию вместо стройного хора, что заставляло тратить ресурсы на консолидацию усилий. Но зачастую даже этого не было, а была тишина, в которой тонули все призывы властей.
В большинстве исследований данного периода доминирует точка зрения, берущая свое начало в теории тоталитаристов. Отношения в советский период воспринимались как однонаправленные, где общество — объект влияния государственных и партийных структур. Любой выход за рамки официальных правил в такой ситуации трактуется как сопротивление режиму. В силу же развала СССР данные отношения выступали как негативные, с которыми необходимо было бороться. Так возникает одна из главных проблем советологии — подмена исследовательского объекта идеологической установкой. В западной, а затем и в российской историографии изучение СССР подменялось антикоммунистическими изысканиями. При этом совершенно ошибочно устанавливалось тождество между идеями социализма и коммунизма и их реализацией на территории СССР.
