Коммунистические государства на распутье - [33]

Видимо, возникновение новой опасной границы на Дальнем Востоке заставит Москву пересмотреть свою политику 0 Восточной Европе, чтобы упрочить и консолидировать этот район. Поэтому можно спросить: произойдет ли консолидация советского лагеря путем более частых консультаций со странами-сателлитами и с учетом их специфических национальных нужд или же путем «затягивания гаек»? Будет ли Москва под новым руководством, установленным в октябре 1964 года, пытаться воскресить сталинистские методы управления сателлитами, следуя средневековому церковному принципу: «Timor domini est initium sapiential» («Страх перед богом — начало мудрости»)? Или же Кремль пришел к выводу что при менее суровом управлении его власть будет более прочной? Нуждается ли Россия в этот критический момент истории в новых союзниках или новых сателлитах? Означав ли китайско-советский конфликт постепенную эволюцию советского лагеря в направлении относительно плюралистского (хотя и не обязательно полицентристского) коммунистически го содружества автономных (если и не вполне «свободных»! стран, эволюцию, предвосхищенную советской декларацией от 30 октября 1956 года? Или же этот раскол является препятствием для дальнейшей внутренней либерализации и для менее жесткого управления тем, что осталось от советской лагеря?

Ответ даст только время. Однако пассивное отношение Москвы к переменам, происходящим в Румынии, равно как и масштабы проблем, с которыми Россия сталкивается в Азии, как будто бы предвещают ограниченное удовлетворение национальных стремлений к большей автономии и к большей гибкости в коммунистическом лагере. Озабоченность Москвы ее великим конфликтом с Китаем будет иметь глубокие последствия всемирного значения. Медленный, но все же ощутимый рост внутренней автономии в большинстве коммунистических государств, который явился следствием «эрозии» официальной идеологии, начавшейся как результат китайско-советского конфликта и консолидации Западной Европы, должен создать условия для новых исторических отношений в Коммунистическом лагере.

Ференц А. Вали ВЕНГРИЯ

Политическое развитие Венгрии после второй мировой войны происходит циклично. После периода либерализации в 1945—1946 годах наступила эра сталинистского террора, за которой после смерти советского самодержца последовала «оттепель» и неудачная антикоммунистическая революция 1956 года. Советская военная интервенция подавила мятеж и привела к новой волне жестоких репрессий. С начала 60-х годов цикл принес еще один период передышки, что поставило Венгрию наряду с Польшей в положение самой либерализованной из восточноевропейских коммунистических стран. Последовательность событий в Венгрии характеризуется не только крайностями циклических движений — от безнадежности сталинистского террора до пароксизма революции 1956 года, — но и самой частотой этих событий. Ни в Советском Союзе, ни в одном из зависимых от него государств не было таких политических колебаний, как в Венгрии за неполных два десятилетия.

Нынешний период смягчения начался в первые месяцы 1961 года, когда была завершена принудительная коллективизация сельского хозяйства. После XXII съезда КПСС произошло дальнейшее смягчение, ставшее еще более ощутимым вслед за VIII съездом венгерской партии в ноябре 1962 года. С тех пор, в 1963 году и позже, венгерская политика находилась в состоянии относительного равновесия.

Весьма показательно, что в директивах венгерской партий, опубликованных в августе 1962 года в связи с VIII съездом-фигурируют такие формулировки, как «Партия призывает те слои общества, которые раньше не симпатизировали ей или даже были против ее целей, помогать ей строить социализм».

Теперь признается, молчаливо, если не официально, классовая борьба окончилась. Учебным заведениям даны указания не отсеивать кандидатов в студенты по признакам классового происхождения[67]. Прием зависит только от знаний экзаменующихся. В настоящее время официальное отношение к беспартийным определяется словами Яноша Кадара, сказанными в декабре 1961 года на собрании Отечественного Народного фронта: «Кто не против нас, тот с нами». Это было явной противоположностью принципу сталинистского Диктатора Ракоши, который однажды заявил: «Кто не с нами, тот против нас».

«Коммунистическая игра»[68] Кадара — это призыв следовать здравому девизу: «Живи и давай жить другим». Вместо Того чтобы утверждать (о чем как будто говорят результаты выборов), что большинство народа настроено прокоммунистически и полно энтузиазма, он готов признать, что по крайней мере в настоящий момент это не так. Более того, он признает, что даже те, кто, по его словам, поддерживает режим, Делают это из эгоистических соображений, а не из любви к Марксу и Ленину[69]. Подобные признания, хотя они и не для всех убедительны, сулят больше сотрудничества со стороны Народа, нежели устрашение и террор.

С 1962 года произошли важные и многочисленные перемены персонального порядка. Неспособные члены коммунистической партии или «оппозиционные элементы» — на сей Раз так называли сталинистов, противившихся партийной линии,— смещались с должности или возвращались к своим Первоначальным профессиям. Их заменяли беспартийные специалисты или же более квалифицированные молодые члены партии. Было объявлено и повсеместно введено в практику равноправие между членами партии и беспартийными при приеме на работу. Членов партии даже предупреждали, что если они не смогут сотрудничать с беспартийными специалистами, то их будут освобождать от работы. Умение работать было поставлено выше членства в партии и даже партийных заслуг.