Коммунальная страна: становление советского жилищно-коммунального хозяйства (1917–1941) - [84]

Таблица 8.3

Городское жилищное строительство и жилой фонд СССР в 1929–1934 гг.

17 апреля 1934 г. В.М. Молотов обратился в Политбюро с просьбой утвердить подготовленный специальной партийной комиссией проект постановления СНК СССР «Об улучшении жилищного строительства», в котором подчеркивалось, что «существующая практика жилищного строительства во многих случаях не соответствует росту культурного уровня и потребностей широких масс трудящихся». В числе наиболее существенных недостатков отмечались: низкое качество и небрежное выполнение строительных и отделочных работ (протекавшие крыши, щели в полях и проч.); низкие потолки, узкие лестницы, теснота кухонь и проч.; отсутствие хозяйственных построек (погребов, сараев и т. п.), тротуаров и зеленых насаждений[695]. Союзное правительство постановило с 1 июля 1934 г. строить в городах и рабочих поселках капитальные дома в 4–5 этажей и выше с водопроводом и канализацией. Также устанавливалось, что в домах должны быть двух-, трех– и четырехкомнатные квартиры для семей разного размера. Для холостых и малосемейных предлагалось устраивать квартиры с отдельными комнатами на 1–2 человек. Утверждались и обязательные строительные нормы: толщина кирпичных стен – не менее двух кирпичей, высота жилых помещений – 3–3,2 м против существовавших 2,8, ширина лестничных клеток – не менее 2,8 м вместо 2,4. Наряду с запретом в многоэтажных домах деревянных лестниц при проектировании домов правительство обязывало предусматривать: оборудование в квартирах уборных, ванн или душей, чуланов и проч.; устройство хозяйственных помещений – прачечных, погребов, ледников, мест для дров с отводом для этого подвальных и полуподвальных этажей. Также предполагалось устройство культурно-бытовых помещений для яслей, дневного пребывания детей школьного возраста и проч. Кроме того, в проектах жилых зданий в соответствии с постановлением СНК СССР от 4 декабря 1933 г. предусматривалось строительство торговых помещений. Работы по устройству тротуаров и озеленению постановление обязывало заканчивать одновременно с окончанием строительства здания. Облегченное, малоэтажное, каркасное, щитовое и барачное строительство допускалось только с разрешения СНК союзных республик или, по их указанию, с разрешения краевых и областных исполкомов. 23 апреля 1934 г. опросом членов Политбюро данный проект постановления был утвержден[696]. Впрочем, на практике эти мероприятия, особенно в провинции, выполнялись по мере возможности.

Материалы к отчету правительства РСФСР на XVI Всероссийском съезде советов, датированные 1 октября 1934 г., показывают, что жилой фонд городов и рабочих поселков РСФСР составлял, по данным 1932 г., 135 млн кв. м жилой площади. За время, прошедшее между XV и XVI съездами советов, жилой фонд вырос на 17 млн кв. м. При этом 75 % фонда состояло в обобществленном секторе, а 25 % составляли частновладельческие дома, принадлежавшие в основном рабочим и служащим. В свою очередь, из обобществленного фонда более 70 % находилось в ведении горсоветов, около 20 % принадлежало промышленности и свыше 8 % – жилищно-строительной кооперации. Средняя изношенность жилья по РСФСР составляла 28 %, причем по частновладельческому фонду процент износа повышался до 33 %, снижаясь по муниципализированному фонду до 26 % и по национализированному – до 19 %. Однако в отдельных городах технический износ значительно превышал средний по республике: в Вологде он составил 50 %, в Смоленске – 45, в Орле – 48, в Брянске – 40, в Туле – 35 % и т. д. Этот показатель снижался в Москве, Ленинграде и Иванове до 20 %, в Новороссийске – до 18 %. Основной формой управления муниципальным жилфондом (свыше 80 % фонда) являлась жилищно-арендная кооперация (жакты). Только в столице около 35 % жилищ эксплуатировались домовыми трестами, а в остальных городах удельный вес домовых трестов был не более 10–12 %[697]. Как мы видим, трестирование жилищного хозяйства не прижилось.

14 октября 1935 г. председатель Госбанка СССР Л.Е. Марьясин[698]направил в ЦК партии и СНК СССР записку, через все содержание которой красной нитью проходил вывод: «существующая практика жилищно-кооперативного строительства показывает, что жилищная кооперация совершенно не справляется со своими задачами». Такое положение автор записки объяснял безответственностью и полным отсутствием твердых обязательств перед пайщиками в отношении сроков предоставления жилплощади. Это, по его мнению, дискредитировало «самую идею жилищно-строительной кооперации» и вызывало «множество злоупотреблений при распределении жилплощади»[699].

По данным Центрожилсоюза РСФСР, в 838 районных жилищностроительных кооперативных товариществ (РЖСКТ) на 1 января 1935 г. состояло 335,1 тыс. членов, из которых не было вселено 180,1 тыс. человек, или 53,7 %. Многие невселенные пайщики (76 %) вступили в члены жилищной кооперации до 1933 г. Общих данных по годам не было, но, по неполным сведениям по 10 районным РЖСКТ Москвы, 340 неудовлетворенных пайщиков были членами кооперации с 1925 г., 1060 – с 1926 г., 3729 – с 1927 г., 6144 – с 1928 г. и 8105 – с 1929 г. Таким образом, до 1930 г. в кооперацию вступили 19 378 человек, из них рабочих – 69 %, ИТР – 15 % и служащих – 16 %. На 1 января 1935 г. треть невселенных членов по всей жилкооперации полностью оплатили довъездовский пай (10 % стоимости жилой площади), а по Москве число таких пайщиков достигало 47,5 %. При таких темпах строительства Мосгоржилсоюзу требовалось примерно 30 лет, чтобы предоставить жилплощадь всем пайщикам и 12–13 лет – полностью оплатившим довъездовский пай. Неудивительно, что с 1933 г. начался процесс сокращения численности членов жилищной кооперации и отлив паевых средств. В этом году число выбывших превысило число вновь принятых в 1,6 раза, а в 1934 г. убыло уже в 3,5 раза больше, чем прибыло. При этом больше всего выбыло именно рабочих, особенно в крупнейших пролетарских центрах. Массовое «бегство» пайщиков демонстрировали кооперативные организации Москвы и Ленинграда. Например, в Ленинграде убыль пайщиков превысила их приток в 6 раз, а в Москве – в 7 раз