Комментарий к роману «Евгений Онегин» - [335]
Происхождение Ганнибала
В начале «Немецкой биографии» говорится: «Awraam Petrowitsch Hannibal war <…> von Geburt ein Afrikanischer Mohr aus Abyssinien»[972].
Следовательно, это обстоятельство было Пушкину (записавшему русский перевод) известно, но в собственных заметках он ни разу, говоря о своем предке, не уточняет места его рождения.
Примечание к гл. 1 ЕО (см. выше «Примечания Пушкина…») начинается словами: «Автор, со стороны матери, происхождения африканского».
Алексей Вульф в дневниковой записи вспоминает, что 15 сентября 1827 г. в Михайловском Пушкин показывал ему «только что написанные первые две главы романа в прозе [теперь известного как „Арап Петра Великого“], где главное лицо представляет его прадед Ганнибал, сын Абиссинского эмира, похищенный турками, а из Константинополя русским посланником присланный в подарок Петру I, который его сам воспитывал и очень любил»>{277}.
В русском переводе «Немецкой биографии» незнакомец, диктовавший нашему поэту, передает «Afrikanischer Mohr» выражением «африканский арап». Да и сама «Немецкая биография» в дальнейшем изложении именует Ганнибала «Neger».
Абиссинцы (они же эфиопы в строгом смысле) цвет кожи имеют от смуглого до черного. Их тип есть семито-хамитская составляющая кавказской расы; и негроидные черты настолько преобладают у иных племен, что в подобных случаях применим и обобщенный термин «негр»; но, отвлекаясь от этих соображений (к которым я вернусь в конце заметок), отметим, что рядовой европеец того времени — в том числе как видно, и сам Абрам Ганнибал — в обиходной речи отнес бы к «неграм» или к «арапам» («арап» — обратите внимание на последнюю согласную) любого более или менее темнокожего африканца, если он не египтянин и не араб.
В кратком curriculum vitae со страшными ошибками против правописания, которое Петр Ганнибал написал или, скорее, продиктовал, уже впадая в маразм (вероятно, осенью 1825 г., когда, судя по всему, его навещал поэт), утверждается: «Отец мой <…> был негер, отец его был знатного происхождения, то есть владетельным князем, и взят во омонаты [Кавказское слово, обозначающее заложника]. Отец мой Константинопольского двора, из оного выкраден и отослан к государю Петру 1-вому»>{278}.
Все это Пушкин повторил в «Родословной… Ганнибалов».
«Немецкая биография» продолжает так: «Он был <…> сын одного из тамошних могущественных и богатых влиятельных князей, горделиво возводящего свое происхождение по прямой линии к роду знаменитого Ганнибала, грозы Рима. Его [Абрама] отец был вассалом турецкого императора или Оттоманской империи; вследствие гнета и тягот [Druck und Belästigung] он восстал в конце прошлого века с другими абиссинскими князьями, своими соотечественниками и союзниками, против султана, своего государя; за этим последовали разные небольшие, но кровопролитные войны; однако же в конце концов победила сила, и этот Ганнибал [Абрам], младший сын владетельного князя, на восьмом году жизни был с другими знатными юношами отправлен в Константинополь в качестве заложника. Однако по молодости лет этот жребий должен был миновать его. Но так как у его отца, по мусульманскому обычаю, было много жен (чуть ли не тридцать, и соответственно этому множество детей), эти многочисленные старые княгини с детьми объединили свои усилия в стремлении спасти себя и своих; а поскольку [Абрам] был младший сын одной из младших княгинь, не имевшей при дворе достаточно приверженцев [в отличие от старших княгинь], они нашли способ хитростью и интригами, почти насильно посадить его на турецкое судно [Fahrzeug] и поручить предназначенной ему судьбе».
Я намерен показать, что в 1690-е гг., то есть в те времена, о которых идет речь, вассалом Оттоманской порты не был ни один абиссинец и не было среди абиссинских князей ни мусульман, ни таких, кого могли бы заставить платить Константинополю дань. Обсудим и «грозу Рима». Но прежде чем я попробую распутать всю эту неразбериху, взглянем на географическую ситуацию.
Место рождения Ганнибала
В «Прошении» Абрама Ганнибала (1742) есть следующие сжатые, но важные сведения: «Родом я, нижайший, из Африки, тамошнего знатного дворянства, родился во владении отца моего в городе Лагоне [Лагона, Лагоно или Лагон: „в городе Лагоне“ — это местный падеж, по которому в русском языке нельзя понять окончание падежа именительного], который и кроме того имел под собою еще два города»[973].
Следует отметить (поскольку мы вынуждены опираться на этот текст, ибо он упоминается в различных биографиях, приведенных в конце данного Приложения — см., например, Анучин), что конкретная область Африки в «Прошении» не названа. В силу сказанного в «Немецкой биографии» я предполагаю, что упомянутый город расположен в Абиссинии. Как я уже говорил, местный падеж не дает ключа к правописанию именительного; мало этого, еще и смехотворная русская привычка передавать и «h» и «g» с помощью русской «гаммы» лишает нас возможности узнать, выглядит ли это африканское название в латинской транскрипции
